Послушание — путь к свободе. Игумен Игнатий (Душеин)

Для человека стремящегося посвятить себя служению Церкви, любое послушание в храме будет спасительным. Примером здесь нам должны служить ученики самого Господа нашего Иисуса Христа, потому что они проявляли неизменное, бесприкословное послушание своему Учителю. Ярким примером этого может быть случай, когда Спаситель послал Своих учеников, чтобы они привели осленка, на котором Он должен был въехать в Иерусалим. Осленок этот принадлежал некоторым людям, и когда ученики стали его отвязывать, то хозяева спросили: «Куда вы ведете осленка?», ученики же ответили: «Господь повелел». Мы видим в этом, конечно, беспрекословное, ревностное послушание, ведь они исполнили приказние совершенно, казалось бы, немыслимое – пришли и увели чужой скот, не думая о последствиях, слепо исполняя повеление Господа.

Но самый разительный пример – это случай с умножением хлебов, наиболее подробно описанный в Евангелии; здесь видна и откровенность учеников перед Господом, и их послушание Ему, то есть беспрекословное отсечение своей воли. Мы рассмотрим этот эпизод по Евангелию от Иоанна и сделаем дополнения из Евангелия от Матфея.

« Возвед убо Иисус очи и видев, яко мног народ грядет к Нему, глагола к Филиппу: чим купим хлебы, да ядят сии? Сие же глаголаше, искушая его, Сам бо ведяше, что хощет сотворити. Отвеща Ему Филипп: двема стома пенязей хлебы не довлеют им, да кийждо их мало что приимет» (Ин. 6, 5–7). Вроде бы обыкновенное повествование: апостол Филипп совершенно здраво, просто отвечает Господу. Но далее уже видна та присущая ученикам откровенность и чрезвычайное их доверие. Рассказывается о такой мелочи, которая, как нам часто кажется, в нашей церковной жизни не имеет никакого значения и которую поэтому можно утаить. Но ученики ничего не утаивали, они все, даже по видимости малозначащее, рассказывали Господу, и эта их откровенность, как мы знаем, привела к одному из самых великих и необыкновенных чудес Спасителя – умножению хлебов. « Глагола Ему един от ученик Его, Андрей, брат Симона Петра: есть отрочищ зде един, иже имать пять хлеб ячменных и две рыбе, но сии что суть на толико?» (Ин. 6. 8–9) . То есть он рассказывает о такой вещи, которая не имеет никакого значения. Представьте себе, Спаситель спрашивает: «Сколько нужно денег, чтобы купить хлеб? На что мы купим хлеб, чтоб всех этих людей насытить?» Филипп говорит: «Даже на двести пенязей не хватит им хлеба, чтобы они немножко, хотя бы мало что вкусили». Андрей добавляет такую вроде бы совершенно ненужную, с точки зрения здравого смысла, подробность: ведь если двухсот пенязей не хватит, то зачем говорить о пяти хлебах и двух рыбах? Но Андрей не может ничего утаить, потому что он доверялся Спасителю, привык ставить Его в известность о таких вещах, которые сам понять не мог или которым, может быть, даже и значения не придавал, но тем не менее все говорил. Это пример того, что в монашеской жизни называется откровением помыслов.

Обратите внимание, как развивались события дальше. «Он же рече: принесите Ми их семо» (Мф. 14, 18) . Казалось бы зачем? Какая-то абсурдная вещь: только что говорили о том, что даже на двести пенязей купленного хлеба не хватит, а теперь Он говорит: принесите. Но никто не смеет возражать, приносят, и тогда Спаситель повелевает следующее: «сотворите человеки возлещи. Бе же трава многа на месте» (Ин. 6, 10) . И опять никто не смеет возражать, но все исполняют приказание Спасителя. Для чего, казалось бы, возлежать, когда еды нет? Для чего приносить пять хлебов и две рыбы? Для чего было вообще вначале об этом говорить? Но ученики сначала проявляют откровенность, потом беспрекословное послушание, и после этого совершается великое чудо, одно из величайших чудес, сотворенных Спасителем. «Возлеже убо мужей числом яко пять тысящ. Прият же хлебы Иисус и, хвалу воздав, подаде учеником, ученицы же возлежащым, такожде и от рыб, елико хотяху. И яко насытишася, глагола учеником своим: соберите избытки укрух, да не погибнет ничтоже. Собраша же, и исполниша дванадесяте коша укрух от пяти хлеб ячменных, иже избыша ядшым» (Ин. 6, 10–13) . Вот пример искренности и послушания.

Теперь представим себе такую картину – небывалую, невозможную: представим себе, что мы находились бы в той же ситуации, и находились именно такими, какие мы есть. Как бы мы себя вели? Представим себе, что все это происходит в первый раз, и не с апостолом Филиппом, не с апостолом Андреем, а с нами, простыми людьми. Что было бы? А было бы то, что на первый вопрос кто-нибудь, конечно, дал бы ответ: купленного на двести пенязей хлеба не хватит. Это обычный разговор, здесь нужно иметь всего лишь минимум здравого смысла, такие люди у нас вроде бы есть. Но когда надо будет идти дальше вслед за событием и возникнет необходимость проявить уже определенную откровенность, сказать о какой-то неважной, ненужной подробности, – не знаю, найдется ли среди нас такой человек, который смог бы искренно сказать: «Вот тут у нас есть один отрок…» Какой отрок? Здесь собрались взрослые люди, так зачем вообще об этом отроке говорить? Кто он? Прихожанин какой-нибудь, и у него пять хлебов и две рыбы… Зачем говорить о такой мелочи, когда и так ясно: хлеба-то не хватит? Вот как мы стали бы думать. И понятно, что раз мы не проявили бы искренности, то, соответственно, нельзя было бы ожидать, чтобы события развились дальше. Но даже если бы кто-то из нас и проявил искренность, то уж послушание едва ли кто оказал, когда бы ему сказали: принеси сюда эти хлебы. Пожал бы плечом и ответил: «Да что тут нести? Есть более важные, серьезные дела, зачем этим заниматься?» Да, конечно, сейчас мы понимаем: как можно не послушаться Господа Иисуса Христа? Но давайте подумаем: ведь в то время ученики Спасителя еще не до конца были уверены в Божественности своего Учителя, мы знаем, что во время Его страданий апостол Петр даже трижды отрекся, а большинство из них бежало, проявив малодушие, – значит, у них не было полной веры, они забыли пророчество о Воскресении Господа. Потому-то мы видим, что они часто относились к Нему как к простому человеку, не понимая, что Он есть воплотившийся Бог. И вот для того, чтобы правильно понять свое собственное поведение, чтобы правильно его оценить, нам следовало бы представить себе, как бы мы повели себя, если бы находились рядом с Господом в то время. Я думаю, некоторые в той ситуации, которая предварила чудо умножения хлебов, пожали бы плечами и ушли, некоторые стали бы перешептываться, улыбаться. Другие, если бы что-то и сделали и принесли, то нехотя, с недоверием и ропотом. А уж если говорить о третьем повелении Спасителя: «Скажите, чтоб все возлегли» – или, как бы мы сейчас сказали, «сели за столы», то уж тут точно никто бы из нас не исполнил этого приказания. Каждый счел бы это совершенно абсурдной, ненужной вещью и стал искать в требовании Господа какой-то иной смысл, может, как-нибудь по-своему истолковал бы его, в общем, так или иначе, уклонился от его исполнения.

Конечно, мы можем сказать, что живем в самом обыкновенном, заурядном времени, Господь Иисус Христос не присутствует здесь столь видимо, явно и здесь даже нет такого подвижника, старца, которому бы мы могли беспрекословно повиноваться, а потому с нас снимается это обязательство – быть искренними и послушными. Но такое оправдание может иметь какое-либо основание только в том случае, когда наши наставники - священники действительно приказывают нам нечто невероятное, нечто странное, наподобие того, как Господь Иисус Христос повелел ученикам сначала принести хлебы, потом рассадить голодных людей на траве и т.д. Да, тогда бы мы могли оправдываться и говорить, что наши наставники не имеют такого авторитета, чтобы требовать беспрекословного послушания. Но ведь на самом-то деле ничего абсурдного они нам не говорят, говорят же вещи самые обыкновенные, исходящие из здравого смысла, которые нам следовало бы исполнить даже и самостоятельно, если бы у нас хватило разума самим понять, как нужно поступить. Мы же, проявляя упрямство, какую-то замкнутость, своеволие, тем самым показываем, что волю Божию, волю Господа Иисуса Христа мы исполнять не желаем. И конечно же, никакого чуда, ничего необыкновенного, что должно было бы произойти, если бы мы оказывали такое правильное евангельское послушание, с нами не случится. Мы живем в мире, молимся, подвизаемся, терпим, боремся с собой, а чуда со своей душой не наблюдаем, по той причине, что не имеем такого послушания, какое имели святые апостолы: проявив его, они увидели нечто небывалое, невозможное. Их руками творились чудеса. Хотя совершались они, разумеется, силой Божественной, силой Господа Иисуса Христа, но все же руками апостолов, потому что они раздавали хлеб людям. Так же и мы, если бы оказывали должное послушание, не ради того или иного человека (допустим, духовника), а ради своего собственно спасения, ради следования Евангелию, то увидели бы, как через нас и в нас самих происходит необыкновенное чудо, как мы меняемся. Благодать в нас умножается подобно тому, как из пяти хлебов появилось огромное количество пищи, насытившей более пяти тысяч человек.

До этих пор, мы говорили о необыкновенно искреннем отношении, доверии апостолов к Господу Иисусу Христу и об их послушании, а теперь хочется сказать о непослушании, только обратимся уже не к действительному примеру, а к притче Спасителя. Господь в этой притче, как Он это делал и ранее, привлекает примеры из обыденной человеческой жизни, из житейского человеческого опыта и, пользуясь такими примерами, рассуждает о тайнах Царства Небесного. Но мы, для того чтобы лучше понять смысл и значение притчи, можем сделать обратное: беря эти возвышенные Евангельские примеры, изображающие небесные тайны, снизойдем к тому житейскому примеру, который использовал Господь, и убедимся, что Господь приводил именно такие примеры, какие были для слушателей совершенно очевидными – в этом и состояла сила их убедительности. Так мы увидим, что Господь Иисус Христос и слушатели Его понимали ту притчу, которую я сейчас приведу, совершенно однозначно: непослушание отвратительно, достойно всякого гнева и презрения.

«Человек некий сотвори вечерю велию и зва многи. И посла раба своего в год вечери рещи званным: грядите, яко уже готова суть вся. И начаша вкупе отрицатися вси, первый рече ему: село купих, и имам нужду изыти и видети е, молю ти ся, имей мя отречена. И другий рече: супруг волов купих пять, и гряду искусити их, молю тя, имей мя отречена. И другий рече: жену поях, и сего ради не могу приити. И пришед раб той, поведа господину своему сия. Тогда разгневався дому владыка, рече рабу своему…» (Лк. 14, 16–21) . Обратите внимание – «тогда разгневався дому владыка». Для слушателей Спасителя было очевидно, что когда зовут на пир и кто-то отказывается, то есть проявляет, выражаясь церковным языком, непослушание, да еще находит оправдание, то это вызывает гнев. Эти оправдания не показались господину, призвавшему всех на брачный пир, на вечерю, сколько-нибудь убедительными или такими, какие могут доставить успокоение, а наоборот, привели его в еще большее негодование. Но мы думаем, что когда высказываем различные оправдания, подобные этим, то они должны вызвать некое успокоение у тех, кто нам приказывает. Правильно или даже неправильно нам приказывают, но послушание, как вы знаете, по учению святых отцов, служит средством к приобретению смирения, а смирение является той силой, которая привлекает в душу человека благодать и молитву. Как сказал некто из святых, сколько ты преуспел в смирении, столько ты преуспел в молитве.

Итак, человек, понуждающий себя к послушанию, слушающийся, показывает, что он как раз и стремится к брачному пиру, хочет прийти на эту вечерю и вкусить Божественную благодать, он не отказывается от приглашения под разными, с человеческой точки зрения действительно убедительными, предлогами: вступлением в брак, покупкой волов или земли. Всем, кто не откликнулся на приглашение, поводы для отказа кажутся очень важными, но по сравнению с тем, от чего они отказываются, эти предлоги ничтожны. И что тогда делает Домовладыка? «Рече рабу своему: изыди скоро на распутия и стогны града, и нищыя, и бедныя, и слепыя, и хромыя, введи семо. И рече раб: Господи, бысть, якоже повелел еси, и еще место есть. И рече Господин к рабу: изыди на пути и халуги, и убеди внити, да наполнится дом мой» (Лк. 14, 21–22) . Итак, мы видим, что приходят те люди, которые, будучи или бездомными, или нищими, или инвалидами, или слепыми, или хромыми, не имеют никакого предлога для того, чтобы отказаться. У них нет никаких дел, они почитают себя ничтожными, они рады, когда их зовут на пир, и, конечно же, не пренебрегают такой возможностью, когда их – ничтожных, отверженных, ничего не значащих людей призывают на столь необыкновенное зрелище и в столь необыкновенное состояние. Значит, кто почитает себя за нечто, кто, как им кажется, что-либо имеет, те оправдываются и отказываются; а думающие о себе, что они ничего собой не представляют, те оказывают беспрекословное послушание, идут на вечерний пир, где, конечно же, насыщаются неизреченной благодатью Божией.

«Глаголю бо вам, яко ни един мужей тех званных вкусит моея вечери. Мнози бо суть звани, мало же избранных» (Лк. 14, 24) . Итак, получается, что избранным человек становится тогда, когда он смирен, когда вменяет себя в полное ничтожество. Ибо тогда он уже не может не послушаться. Опять можно возразить, что иное дело, когда призывают на пир или, в соответствии с правильным пониманием этой притчи, в Церковь, ко спасению, к вечной жизни, к единению с Богом, и совсем иное дело, когда тебя посылают на какую-то работу или приказывают сделать нечто пустое и ненужное. Но ведь внешне исполняя какое-то пустое или малозначащее дело, внутренне – если, конечно, ты все делаешь правильно – ты устремляешься к Богу. Внутренне, в душе своей, ты делаешь невидимый шаг к той Божественной духовной вечере, к Божественной благодати.

Когда мы читаем жития святых, то часто убеждаемся, что именно послушные, беспрекословно отсекавшие свою волю люди приобретали Божественную благодать. Примеров можно привести много: это и святитель Игнатий (Брянчанинов), и Паисий Величковский, и многие подвижники-монахи, подвизавшиеся под руководством преподобного Паисия, и Кирилл Белоезерский, который, как известно, трудился на кухне. А у нас это считается самым страшным послушанием; некоторые говорят, что не будут там работать никогда – «хоть убейте меня». А Кирилл Белоезерский, пребывая именно на кухне, приобрел благодать. Когда же он умолил Божию Матерь о том, чтобы его перевели на другое послушание (заметьте: не самовольно отпросился, а обратился с молитвой к Божией Матери), и ему поручили переписывание книг, занимаясь которым, казалось бы, можно было насыщать свой ум душеполезными поучениями, тогда он благодать потерял и опять молился, чтобы вернуться на прежнее послушание. И вернулся: его опять чудесным образом перевели, без всякой с его стороны просьбы, после чего вновь вернулась к нему благодать. Мы знаем, что великие подвижники, наставники умного делания Каллист и Игнатий также подвизались именно на кухне, где, работа гораздо более тяжелая и суетная, чем, к примеру, просто в церковной трапезной. И вот там они приобрели столь великую благодать, что смогли уйти на безмолвие; именно там они стяжали умную молитву, им не помешала суета. Суета не может мешать, мешает непослушание. Мешают наши страсти, а послушание, смирение, отсечение воли – они только подготавливают человека к правильной, настоящей молитве. Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что он видел послушников, которые целый день проводили на послушании, в работе, а потом, став на молитву, исполнялись Божественного света. И это не какой-то лишь образ. Действительно люди имели такую благодать в молитве, что Божественный свет наполнял их душу. Почему? Потому что они подготовили себя к этому нелицемерным послушанием.

Можно было бы привести и многие другие примеры. Читая жития святых, мы восхищаемся их подвигами, так же как, читая Евангелие, восхищаемся послушанием апостолов и ужасаемся непослушанием иудеев. Нам кажется, что притча о званых и избранных конечно же, к нам не относится. Скорее мы причисляем себя к тем самым нищим, слепым, которые пришли на брак. В каком-то смысле это правильно, ведь мы действительно пришли в Церковь; но когда нужно начатое довести до конца, прийти на Божественную вечерю – вот тут мы уже уподобляемся тем званым из притчи, которые находили различные оправдания. Читая Евангелие, творения святых отцов, жития святых, мы в душе не испытываем никакого противления, но когда в реальной жизни оказываемся в той или иной ситуации, то начинаем думать: я не Кирилл Белоезерский, а отец Александр не Нил Сорский, чтоб я его слушался, отец Михаил не Паисий Величковский, поэтому его я слушаться тоже не буду. И в итоге мы остаемся теми, кто мы есть, то есть на самом-то деле – ничтожными, пустыми людьми. Вот почему мы не видим в душе своей никаких благотворных изменений, потому-то мы и топчемся на месте, потому мы и пустые и не преуспеваем, потому и не происходит с нами Божественного чуда, подобного умножению хлебов. Эти пять хлебов и две рыбы можно было бы сравнить с Иисусовой молитвой, состоящей из такого же количества слов. Ведь когда человек оказывает беспрекословное послушание, не ради угождения кому-то, а ради угождения Господу Иисусу Христу, имея конечной целью послушание Самому Богу, тогда в душе его эти «хлебы» Иисусовой молитвы умножаются, и он чувствует в душе огромную благодать, так что он и сам насыщается, и от избытка своего может помочь другим. С нами же этого не происходит. Не происходит по той причине, что мы постоянно оправдываем себя тем, что нами руководят и командуют люди недостойные того, недуховные, что времена сейчас не те, да и мы не те… Мы действительно не те, но не потому, что времена неподходящие, а потому, что мы сами не хотим вести себя по-евангельски, не хотим исполнять Евангелие.

Мы не претендуем на то, чтобы эта статья переродила вас, но нам бы хотелось, чтобы она заставила вас смотреть на себя иначе. Ведь у нас зачастую приходится то или иное благословение давать не тому, кто должен его исполнить, а тому, кто может, вернее, хочет исполнить. Скажешь: «Пойди сделай то-то». А в ответ: «Я не могу, я не хочу», или медлят выполнить. Не знаю, кому это пользу приносит. Преподобный Иоанн Лествичник сказал, что медлительность – это род лукавства. Если мы не начнем с малого: не начнем себя ломать, не начнем беспрекословно исполнять то, что нам говорят старшие, вне зависимости от того, насколько они духовны, то у нас никаких сдвигов во внутренней жизни не будет, мы останемся пустыми. Мы не приобретем того, что должны иметь истинные христиане, и не соединимся умом с Господом, а будем лишь едва-едва хранить себя от смертных грехов.

Поэтому мы вас призываем к тому, чтобы вы подражали апостолам в искренности и в беспрекословном исполнении того, что вам повелевают, чтобы вы не с ропотом нехотя шли, а охотно без саможаления бежали, и тогда вы увидите, какие в душе вашей произойдут изменения. Иногда некоторые внешне соглашаются, а внутри у них – ропот, негодование, уныние. Так какая же может быть польза для души, какая может быть молитва и благодать, когда душа наполнена страстью, греховным смрадом? Следовательно, нужно заставлять себя все исполнять охотно, хотя бы внешне. Вы знаете, что иногда человек просто смотрит на выражение лица другого человека, веселого, и эта веселость передается ему самому; и наоборот бывает: увидит кого-нибудь грустного, плачущего – и у самого едва не начинают слезы наворачиваться. Действительно, внешнее поведение так или иначе отражается на внутреннем состоянии. Будем понуждать себя внешне все делать старательно – значит, и внутреннее состояние наше начнет потихоньку изменяться. Конечно, если мы еще и к этому будем себя понуждать.

Расскажем вам один случай из жизни одного священника. Он тогда прослужил только один год и еще ничего как следует не знал, тем более что служил в таком монастыре, где учиться было не у кого: он был там один священник, и как служил, так и служил, никто этого не видел и поправить его не мог. И вот приехал он к другому священнику в монастырь. Который как раз собирался служить общий молебен, с ним еще были две монахини-певчие. Но попросил, чтобы первый священник послужил вместо него. Он, конечно, пошел. Открыл требник, а старый опытным батюшка говорит: «Требник?! Ты что? Служи без требника...» Закрыл требник и убрал его в сторону. Тот ничего не знает: ни последования, ни возгласов, ни ектеньи – ничего. Стоит, не знает, что делать. И вот монастырский бытюшка ему подсказывает полвозгласа – он говорит, потом еще полвозгласа – заканчивает. Вот так и служил: один батюшка говорит – другой повторяет. Конечно, опозорился он перед теми монахинями, но думает: раз духовник благословил, так надо делать. Вот пример послушания: сказали – значит нужно исполнять, без всякого якания.

И наконец стоит указать, что единственная причина, когда можно отказаться от послушания, это если ты знаешь или опасаешься, что при исполнении его ты можешь впасть в смертный грех; другой причины нет. Еще бывает, что один другого осуждает за непослушание, а потом сам не слушается. И это – в монастыре, где послушание должно быть на первом месте, потому что умное делание неразрывно с ним связано. Вспомним статью святителя Игнатия (Брянчанинова) «О молитве Иисусовой», где он рассказывает о некоем послушнике, который обильную благодать получил именно тогда, когда проявил чрезвычайное смирение и послушание. Во время исполнения послушания на него сошла благодать потому, что он смирялся перед теми людьми, которым служил. Нужно отсекать свою волю ради того, чтобы соединить ее с волей Божией. Если мы не будем отсекать своей воли перед старшими, будь то настоятель, духовник или старший по послушанию, а станем защищать себя от бесчисленных «врагов», которые «на нас нападают, посягают на нашу Богом дарованную свободу и в целом подрывают демократические свободы нашего монастыря», то ничего из этого не выйдет, никакой пользы от этого мы не получим, кем бы мы ни были – священниками, монахами ли, послушниками или кем угодно. Некоторые обстоятельства, касающиеся серьезных поручений, действительно нужно объяснять для пользы дела, иногда они бывают связаны даже с собственным здоровьем и душевным состоянием. Как правило, духовник должен приходить к настоятелю и говорить, что такому-то брату не полезно, допустим, выезжать в мир, потому что он получает там душевредные впечатления. И Настоятель всегда с этим считается.

(12 голосов : 3,9 из 5 )

Павел Троицкий

«…Лучше быть виновным перед начальником, чем пред Богом…»

Что такое послушание? Сегодня нет, наверное, в православной церкви такого слова, которое употреблялось бы чаще, чем «послушание» .

Как много сегодня произносится слово «послушание» по разным поводам! Но что же всё-таки это такое?

Конечно, самым нелепым извращением понятия «послушание» является обозначение каких-то работ, проводимых в монастыре с благословения игумена или какого-то другого лица .
Можно рассматривать послушание как составляющую духовной жизни монашества. Можно даже сказать, что это один из главных путей спасения в монашестве. Это достаточно верное определение, которое сразу освобождает нас от некоторых нелепостей современной христианской жизни.
Послушание в первую очередь принадлежит монашеской жизни, и не следует механически переносить его в мир . Такое понимание позволит нам сразу увидеть многие уродства современной церковной жизни , спрятанные под красивым покрывалом «послушания» . Но всё же понятие послушания не сводится только к устройству монашеской жизни.

Всем известно, что падение первого человека совершилось через непослушание . Это, наверное, сегодня знает каждый православный христианин. Соответственно, человек также исцеляется послушанием.

Для выражения сущности православного учения по данному вопросу воспользуемся прекрасными словами Св. «Слово делается послушным Отцу чрез то, что Оно стало подобно нам и чрез то, что приняло от нас (наше), врачуя наше непослушание и становясь для нас образцом послушания, вне котораго невозможно получить спасение» .

Совершенное «послушание» Сына Богу Отцу выразилось как в самом воплощении Сына Божия, так и во всей Его страдальческой, полной муки и лишений, жизни в тварных условиях человеческой ограниченности. «Он действительно выполнял волю Отца во всю жизнь, выполнил её во всей точности и с полной покорностью. Вся Его жизнь была непрерывным рядом проявлений послушания Его Отцу, и душевное борение Его в Гефсимании, разрешившееся полным и самоотверженным преданием Себя в руки Божии, было только одним из последних и наиболее болезненных уколов от того терноваго венца послушания, который Он носил во всю свою жизнь» (цитата из книги проф. Беляева. «Любовь Божественная» , стр. 273).

Все блага христианского спасения, по Апостольскому учению, дарованы людям именно в силу осуществления Христом совершенного послушания Богу.
«Хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию и совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» ()
«Как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие» . ()
С.М. Зарин «Аскетизм» стр 36-39.

Трудно что-либо добавить к этим словам. Так и наше спасение невозможно без послушания Богу. Человек принимает Таинство Крещения, восстанавливает свою природу, в Таинстве Евхаристии соединяется со Христом, но невозможно соединение с Богом, то есть спасение человека, без подчинения его воли воле Божественной. Подобно тому, как было это во Христе. Пусть мы падаем, но можем «креститься» ещё раз в Таинстве Покаяния и снова прилепляться к Богу. И наша цель: соединиться со Христом, осуществима только если мы подчиним свою волю воле Божественной.

Тут надо напомнить учение о двух волях, восходящее к прп. . В человеке различают две воли: природную и гномическую (или ипостасную). Первая воля необходимо существует в человеке, появление второй связанно фактически с грехопадением. Она является даже не собственно волей, а возможностью выбора. Когда человек стал познавать добро и зло, он получил возможность выбирать между добром и злом. Воля эта исчезнет после обновления человеческой природы, после Второго Пришествия.

Очевидно, что в Спасителе была только природная человеческая воля и не было ипостасной воли. Таким образом в Таинстве крещения происходит восстановление человеческой природы, но пред человеком лежит трудный путь обожения. Этот путь именно начинается отсечением своей воли, то есть умерщвлением гномической воли . Окончательный выбор добра свойственный возрождённой природе, лишает смысла существование гномической воли и тогда человек становится святым. Ему нечего выбирать: он выбрал добро, стяжал Дары Святого Духа, сопряг свою природную волю с волей Божественной. Достижение святости возможно и здесь на земле.

Самый короткий путь к этому через послушание , то есть лишения себя выбора , вернее передача этого выбора другому человеку , уже достигшему святости .

Любой вид послушания истинен только в том случае, если он соответствуют главному послушанию Богу. Любое послушание, противоречащее Богу, Его воле, будет то, что по словам святителя Тихона «плоти и миру угодно», а значит, добавим от себя, – и врагу нашего спасения. Таким образом, на вопрос кому надо оказывать послушание, или попросту, у кого можно быть послушником, ответ простой: «у Бога». Но послушание Богу может быть и должно быть опосредованно через других лиц, через которых эта воля Божия является. Это и послушание старцу, и послушание мужу, и послушание царю – все эти случаи могут быть рассмотрены в отдельности.

Но, если говорить и о границах послушания, то они несомненно есть. Границы послушания – это заповеди Божии . Ясно: то, что противоречит заповедям Божиим, не может быть от Бога и, следовательно, нельзя исполнять такое послушание.

Об этом и говорит величайший учитель современности свят. : «необходимое условие такого повиновения – Духовный наставник, который бы волею Духа умерщвлял падшую волю подчинившегося ему о Господе, а в этой падшей воле умерщвлял и все страсти. Падшая и растленная воля человека заключает в себе стремление ко всем страстям. Очевидно, что умерщвление падшей воли, совершаемое так величественно и победоносно волей Духа Божия, не может совершаться падшею волею наставника, когда сам наставник порабощён страстями» . Далее святитель приводит слова преподобного : «Если ты хочешь отречься от мира, говорил святый Симеон, Новый Богослов, современным его инокам, и научиться евангельскому житию: то не предай (не поручи) себя неискусному или страстному учителю, чтоб не научиться, вместо евангельского жития, диавольскому житию: потому что благих учителей и учительство благое, а злых – злое; от лукавых семян непременно произрастают и лукавые плоды. Всякий невидящий и обещающийся наставлять других, есть обманщик, и последующих ему ввергает в ров погибели по слову Господа: Слепец же слепца аще водит, оба в яму впадут» (). В другом месте этот великий угодник Божий, советуя иноку действовать по указанию духовного отца, присовокупляет «однако да поступает так только в том случае, когда знает, что духовный отец его – причастник Духа, что он не будет говорить ему противоположного воле Божией, но по дарованию своему и по мере повинующегося, возглаголет угодное Богу и полезное для души, чтоб не оказаться повинующимся человеку, а не Богу» .

В настоящее время у великого святителя девятнадцатого века появились многочисленные критики . Причина этой критики понятна, святитель никогда не останавливался говорить правду, какой бы горькой она ни была и какие бы авторитеты она не затрагивала. И невольно возникает мысль, если в те времена было кого и за что обличать, то что скажем про нынешние? Если те спокойные времена святитель считал временами духовного упадка, то что сказать о нынешних? Чаще всего критика осуществляется устно. Но уже появились труды, пытающиеся опровергнуть писания этого великого мужа. Так, недавно вышла небольшая брошюрка иеромонаха Доримедонта «О послушании» . В ней иеромонах пытается опровергнуть мысль святителя об упадке монашества последних времён, о том, что для спасения монаху нужен духоносный старец, которых уже во времена святителя было очень мало .

Если нет таких учителей, то смысл монашеского послушания теряется. При этом современный афонский иеромонах справедливо утверждает, что у послушания есть границы: «Из святоотеческого учения видно, что удаление монаха из обители или послушника от Старца признаётся благословенным лишь в исключительных случаях. Душепагубная исключительность ереси очевидна. Также очевидно и то, что упоминаемый отцами душевный вред – это последствие нравственных прегрешений исключительного порядка» . Тут же он приводит слова свят. Игнатия: «Иное дело, когда нет душевного вреда, а только смущают помыслы: смущающие помыслы, очевидно бесовские; не надо им повиноваться, как действующим именно там, где мы получаем душевную пользу, которую они хотят похитить у нас» . Одним словом, есть объективные причины, чтобы прекратить послушание, и есть вражеские помыслы, атакующие послушника. Что же пытается опровергнуть афонский иеромонах? А то, что для послушания нужен духоносный старец. По мнению иеромонаха, достаточно, чтобы старец не впал в тяжкие прегрешения. Хотя о. Доримедонт признаёт, в согласии с учением святых, что душевный вред может быть причиной прекращения послушания, то есть ухода от старца или из монастыря. Подтверждения этой теории отец Доримедонт пытается найти у святых отцов древности.

Современный исследователь старчества иеродиакон Николай (Сахаров) придерживается мнения, что подобное учение зародилось в России и в качестве примера ссылается на работу начала века: А.Соловьёв. «Старчество по учению святых отцов и аскетов» . Для обоснования этого учения он приводит слова прп. «Если вы ищете и принимаете мои советы с верой, тогда даже через грешника можете получить пользу, но без веры, при сомнении и исследовании слов и поступков, они не принесут пользы, даже при праведности старца» . Но слова вырванные из контекста ничего не говорят о послушании неправедному старцу. Здесь прп. Амвросий говорит о послушании своих духовных чад конкретно себе и странно было бы если бы в качестве аргумента приводил именно себя. Кроме того, необходимо отметить, что данный пример не может быть признан корректным, потому что в 19 веке старчество в России приобрело совсем другое значение по отношению древним старцам. Старцы выполняли своего рода миссионерскую миссию среди разуверившегося общества того времени. Они не пытались бежать от мира, как древние монахи, но как бы вступили в борьбу с миром и во многом преуспели.

Более серьёзным аргументом может стать ссылка на свт. : «наставник, кто бы он ни был, всегда даст точный и верный совет, стоит только ищущему наставления довериться ему всей душой и верою» . Но слова «совет», «ищущий наставления», «довериться», – говорят о том, что и святитель Феофан понимал старчество в указанном выше смысле.

Вернёмся к работе афонского монаха и зададим вопрос: Приносит ли душевный вред послушание старцу, который находится в прелести? Безусловно. Но возьмём тему актуальную для современного Афона: является ли прелестью признание нового стиля?

Некоторые из современных афонских монахов считают, что календарной проблемы не существует и неважно каким календарём пользоваться: григорианским или новоюлианским. Если отбросить все остальные аргументы против нового стиля, можно задать только один вопрос: «А для чего нужно было церкви переходить на новый стиль? Какая в том была причина?» Причина – требование мирских властей. Не будем даже говорить о том, что власти в те времена, когда происходил «календарный» переворот в церкви, были масонскими. Достаточно одного: церковные организации сделали это по велению мира. Любой человек, говорящий, что стиль не имеет значения, либо находится в неведении, будучи новоначальным, либо в прелести, будучи хорошо осведомлённым в этой области. Безусловно, послушание такому старцу принесёт душевный вред, который, возможно, выявится не сразу. При нынешнем плюрализме в вопросах веры «непрелестных» старцев найдётся не так уж много. Согласно святоотеческому учению догматические заблуждения, неизбежно приводят к прелести, и чаще всего заканчиваются тяжкими греховными падениями. Естественно, говорить, что такой прелестный старец может познавать волю Божию и быть духовным наставником – просто нелепость.

Игра оппонента святителя Игнатия построена на том, что трудно определить, кого можно считать духоносным старцем. По мнению иеромонаха – это практически любой монах, не впавший в смертные грехи. То есть послушник спасется самим послушанием, можно сказать почти, что кому угодно. Таким образом, послушание становится универсальным способом достичь Царства Небеснаго. Причём, далее иеромонах Доримедонт выносит послушание за границы монашеской жизни, считая, что послушанием спасаются даже миряне. Это отчасти правильно, так как любой христианин спасается послушанием Богу, но тут имеется в виду послушание именно в монашеском смысле, опосредованное некими мирскими старцами-духовниками, что на деле означает просто любого священника. Абсурдность этой теории может быть легко скрыта за красивыми фасадами пространных речей о смирении и кротости. На деле же логически ведёт к утверждению некой нехристианской системы, построенной на беспрекословном выполнении приказов, исходящих от главы христианской организации, начиная от членов Синода и кончая любым мирянином. Не нужно говорить о и том, что подобная теория может быть расширена и на государственную сферу, при использовании удобных ссылок на апостола Павла и т.д. Таким образом, чтобы попасть на этот удобный для современного мира путь, достаточно доказать, что для послушания достаточно найти любого старца и признать абсолютное послушание ему необходимым путём спасения.

Но мало иметь просто непрелестного старца, нужно чтобы он имел некоторый духовный опыт. Странно было бы отвергать необходимость этого опыта. Вся история монашества свидетельствует именно о том, что желающие подвизаться устремлялись именно к духоносным наставникам. Но тогда вся система теряет универсальность, так как нельзя ввести точного критерия духоносности старца. Вернее эти критерии становятся весьма индивидуальными. И уж точно нельзя перенести монашеское послушание в мирскую сферу. Новые веяния в духовной жизни подталкивают нас к мысли, что в послушании вообще существенной роли не играет духовность старца и пастыря. Поэтому, якобы ничего не изменилось по отношению к древним временам: посмотрите сколько носящих монашеские одежды. Такой формальный подход к монашеству, к духовной жизни – это и есть один из признаков последних времён, которые хорошо различал святитель. Тем более, что при здравом рассуждении, «неприносящий вреда» есть приносящий пользу, то есть уже духоносный .

«А святые отцы учат нас пребывать в высочайшей из добродетелей – в послушании, чтобы мы стали подражателями Христу. Такова их цель. То есть послушанием они очищают нас от разных страстей мудрования и от привязанности к своей воле, чтобы мы получили Божию благодать. И опять же, когда благодать отходит, чтобы нас закалить, старец, как некая благодать, тебя носит и тебя наставляет словами своего делания, которое он уже исполнил, и возгревает твою ревность, пока и ты Божией благодатью и молитвами твоего отца не освободишься от браней, и тебя снова не захватит Божия благодать, и не вверит тебе как совершенному сладкий Иисус Свои честные сокровища» . Видим, что эти слова никакого отношения не имеют к навязываемому нам понятию послушания. Старец не столько должен заставлять себе подчиняться, сколько быть проводником Божественной благодати для ученика. И когда ученик теряет благодать, то на помощь ему приходит старец. Может ли придти на помощь утопающий?

Казалось бы, всё понятно: монаху надо искать совершенного старца, чтобы исполнять волю Божию, а не падшую человеческую или, ещё хуже, бесовскую.

Но откроем новую книгу известного ученика старца Иосифа (Исихаста) ныне здравствующего (в Америке) архимандрита Ефрема выпущенную подворьем Троице-Сергиевой лавры. Книга, разумеется, переводная. Архимандрит пишет согласно со святыми отцами: «Когда кто-то приходит для того, чтобы стать послушником, то совершенно очевидно, что он приходит не ради игумена или монастыря. Понятно, что он приходит ради любви Христовой и спасения своей души» . «Живую икону Христа носит в себе духовник, слушаться которого заповедуется послушнику ради одной только любви Христовой» (замечательное слова) Но далее начинаются странности: «Не ради личности старца, ибо он может быть и грешным человеком, может быть и достойным геены, как и я, но послушание имеет совсем другой смысл: оно относится прямо ко Христу» . И тут понятно, что хотел сказать автор: мы должны слушать самого Христа, и старец может даже не быть святым, может даже погибнуть (если, например, будет не радеть о своих учениках), но послушание Господу спасает человека. Это и имел в виду архимандрит, но неуловимым движением кисти слова получают совсем другой оттенок: какой бы твой старец не был, падший, греховный, всё равно, послушание ему спасает послушника. Я не думаю, что переводчик или редактор сознательно переиначивают слова уважаемого архимандрита, но, скорее всего, такое складываемое в сознании современного человека понимание послушания приводит к бессознательному искажению смысла. Этому мы находим подтверждение далее: автор в другом месте ставит заповеди Божии выше послушания. То есть послушник никогда не может идти на нарушение заповедей, иначе это послушание не Богу, а диаволу. Но в другом месте мы читаем, как старец заставлял своего послушника красть вещи из кельи, а потом возвращал их обратно. В любом случае воровать – это грех, даже по послушанию . И, разумеется, архимандрит имел ввиду, что старец благословлял приносить вещи братьев из келии (тем более, что в истинной киновии вопрос собственности должен быть решён). Но «брать» и «красть» – разные понятия. В головах же трудившихся над текстом опять начинает работать ложное понимание послушания, за головой начинают работать руки, начинают писать, и что же получается? Получается, то, что через некоторое время мы услышим, что старцы могут заставить своих послушников воровать, и это истинное послушание, и последует ссылка на подобную книгу. Теперь совершим, увы, уже ставший традиционным перенос монашеских ценностей в мирскую жизнь и получим: если батюшка благословляет вас воровать или сам искушается церковным имуществом, то достойно похвалы будет помочь батюшке грузить это имущество в какую-нибудь крупную машину типа «Камаза» .

Кроме того, этот случай подтверждает мнение святителя Игнатия, против которого выступает о. Доримедонт, что послушник должен иметь веру в старца. Именно, так эта вера и проверяется – послушник уверен, что его старец не заставит его делать чего-либо плохого. «Послушание образует повинующегося по образу того, кому он повинуется: «Зачинаху овцы по жезлом» () говорит Писание» . «Возразят: вера послушника может заменить недостаточество Старца. Неправда! Вера в истину спасает, вера в ложь и бесовскую прелесть губит…» (свт. Игнатий, т 5, стр. 72-73).

И вот наш современник легко разоблачает святителя: не вера в старца спасает, а вера в Бога!. Разумеется, вера в Бога необходима, но и вера в старца тоже нужна . Здесь необходимо напомнить афонскому иеромонаху слова из катехизиса митрополита Филарета, которые ему, несомненно, известны:«Святый Кирилл изъясняет сие так: Не только у нас, которые носим имя Христово, за великое почитается вера, но и всё, что совершается в мире, даже людьми чуждыми Церкви, совершается верою. – На вере утверждается земледелие: ибо кто не верит тому, что соберёт произросшие плоды, тот не станет сносить трудов. Верою водятся мореплаватели, когда, вверив судьбу свою малому древу, непостоянное стремление волн предпочитают твердейшей стихии, земле, предают самих себя неизвестным надеждам и имеют при себе только веру, которая для них надёжнее всякого якоря. (Огласит. поуч. 5)» . Поэтому можно доверить себя старцу «малому древу», предпочитая монашескую жизнь, полную «стремлений волн» более стабильному в духовном отношении мирскому образу жизни.

Вера в старца совершенно не противоречит вере в Христа, так как этой верой исповедуется сам Христос. Ведь, если есть святые старцы, которым можно доверить себя целиком, то значит, мы признаём не просто спасительную миссию Христа, но и Утешителя, пришедшего вслед за Ним, благодатные дары которого восприняты старцем. Но вот беда: такое понимание послушания совершено лишает его универсальности, доказать которое и хотят нынешние теоретики послушания. Послушание становится чисто монашеским делом, да и то не всегда реализуемым.

Есть хорошие монашеские общины, но в них нет такого игумена или старца, каждому слову которого можно поверить безусловно. Можно убедить человека, что надо выполнять те или иные функции. Но невозможно заставить его поверить человеку, даже можно сказать в человека, в его авторитет , в его праведность. Если есть такая вера, то если старец и заставляет брать вещи из келий братии, то у послушника не может возникнуть и сомнения в правильности своих действий, но такая вера основывается не на самообмане, а на хорошем знании старца и, конечно, на любви к старцу.

Заметим на любви к конкретному человеку, а не на уважении к его должности. А любовь и вера не могут подчиняться ни приказам, ни уставам. Самый лучший монашеский устав не может заставить любить старца и верить каждому его слову.

Вспоминается мне рассказ об одном старце и об его ученике. Старцу было уже далеко за восемьдесят. А послушнику за шестьдесят. Прожили они в таком составе лет двадцать, и их отношения, мне кажется, были близки к тому идеалу, который я пытался изобразить. Один афонский паломник любил приходить к ним в келью, и старец давал ему наставления. Надо было видеть, как послушник, сам уже по возрасту старец, сделав небольшую паузу в своём повседневном труде старался хотя бы минуту послушать геронту, приходил в келью присаживался прямо на корточки и тихо слушал, что скажет старец. Разве он мог говорить что-то маловажное и второстепенное?

Но бывает общежитие, где послушание реально становится выполнением определённых работ по благословению старца или игумена, так как нет такого почитания старца, которое требуется для истинного послушания . Впрочем, это тоже является послушанием, но уже не старцу, а монашеской общине живущей по определённым законам. Монах должен подчинять свою волю этим законам, но не может быть совершенного послушания геронте.

И горе тому наставнику, который заставит своего послушника вынимать раскалённую кочергу из очага, как это случилось в девятнадцатом веке в одной афонской келье, которая получила от этого случая название послушнической. Те древние старцы сами проходили послушание и, научившись ему, становились учителями других, что предполагает определённую преемственность. И чтобы стать старцем необходимо самому значительное время пробыть послушником, этого-то не желают слышать «младостарцы», не знавшие послушания.

И это совершенно разбивает представления о некоем восьмом таинстве , которое якобы составляет пострижение в монашество . Пострижение – это отрицание от мира, для осуществления которого Бог подаёт человеку благодатные дары. Выполнивший, вернее, преуспевший в этом делании, которому невозможно научиться, не имея хорошего учителя, является истинным послушником Богу, и он может и других учить послушанию. И уж, тем более, становится невозможным перенос послушания наставнику в мирскую жизнь, оставляя для этого образа жизни только послушание Богу и Царю.

Узнав, каким должен быть старец, зададимся вопросом: а на чём зиждется послушание? Ответ на этот вопрос также существует и достаточно прост: на любви.

Послушание как проявление любви

На чём основывается послушание? Ответ уже фактически прозвучал: на любви и можно поставить точку. Но мало кто поверит так сразу в это, а если и не будет возражать, то внутренне не согласится. Настолько в нас вдолбили упрощённый подход к послушанию. И каждый второй пастырь скажет вам, что главное в послушание – это строгость, требование неукоснительного подчинения порядку (зачастую самим пастырем придуманному). И не просто требование, достижение подчинение любыми способами, пусть даже это будет жестоким по отношению к человеку. Если же человек не сможет подчиняться такому порядку, то его следует просто изгнать безо всякой жалости. И многим покажутся такие высказывания вполне верными. Ведь сколько живописных картинок нарисовали перед наши глазами, когда какой-нибудь старец или игумен лупцует палкой своего ученика, а тот смиренно всё принимает. Разумеется, бывают и такие случаи, когда святые наносят побои своим ученикам или намеренно их оскорбляют. Или заставляют делать какие-нибудь глупости . Но всё это делается не из-за того, что данные методы хороши, но потому что данному ученику в данное время весьма полезно применение палки для врачества от духовных болезней. Короче говоря, старцы, всегда познающие волю Божию, знают, что именно такой метод необходим сейчас для воспитания именно этого ученика. И подобные методы надо применять весьма избирательно, и они опять же не имеют универсального характера. Так вот, в основе всякого послушания даже с палочными методами, лежит любовь. И это – не пустой набор слов, привычное заполнение уже надоевших граф анкеты. Без любви не может быть послушания. Как не возможно существование Отца и Сына вне связывающей их любви. Не верите? Так послушайте:

«Прошу и молю, стойте, терпите доблестно, благодушествуйте, мужайтесь, помышляя, какой славы сподобятся треблаженные и святые послушники. Всеконечно, каждый в каком чине благоугодил Богу, сообразно с тем получит и благая своя в будущем веке. Но какой чин лучше? – Вонмите! – Велики служащие Богу в горах, вертепах и пропастех земных (), отшельники, столпники, затворники, и другим каким образом жизни прославляющие Бога. Но, как вам известно, Господь наш Иисус Христос, раздаятель недомыслимых благ, сошедши на землю, не пустынный, не столпнический и не другой какой возлюбил образ жизни, но благоволил состоять в послушании, Ибо Сам сказал о себе: снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца (Иоанн 6,38). И ещё: яже Аз глаголю вам, о Себе не глаголю: но пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку, и что возглаголю (Иоанн 14, 10; 12, 49). Также лентием препоясался Он, и рабий зрак прияв, умыл ноги учеников, отирая их лентием, и сказал об этом нигде в другом месте: Аз посреде вас есмь, яко служай (). Если же, как видите, Он владыка сый всяческих, благоволил, паче всех других принять наш послушнический образ жизни; то как нам не радоваться, как не ликовать, как не восторгаться от того, что вы жительствуете – подобно Господу?». Это слова преп. . Много ещё поучений найдём мы у этого святого говорящих о послушании. Видите: послушание только потому имеет силу, потому что имеет Божественный образ послания Сына Отцу. И поэтому вне любви оно не мыслимо. Может быть кто-то не почувствовал ещё разницы между современным пониманием послушания и святоотеческим. И там и там строгость, а любовь вещь эфимерная: кто определит есть ли она или нет. Но обратимся опять к преподобному Феодору. Поражает другое его слово о любви к братии. Способен ли кто из живущих на земле игуменов произнести подобное слово? Если способен, то мы можем признать, что им как пастырем движет именно любовь, которая требует собственно, не наказания пасомого, а его спасения, делая наказание проявлением любви. Но, увы, многие ли способны произнести такое…

«Божественного Писания слово есть: Азъ любящии Мя люблю, ищущии Мене обрящут благодать (). В другом месте и признак любви указывает оно, говоря: любяй же наказует прилежно (). Так как я смиренный приставлен настоятельствовать над вами, то по необходимости в предыдущем наставлении обличил и укорил вас, не яко оскорбитеся, дерзаю словом Апостольским сказать вам, но любовь да познаете, юже имам изобильно к вам (), печалясь с вами во время скорби вашей и соутешаясь, при радости вашей. Ибо на кого другого мне смотреть? Или о ком другом печалиться и радоваться, как не о вас? Вы мои и братья и чада, и отцы, и друзья, и родные, и любезные, и вожделенные, и радость и венец, и всё другое, чем можно выразить искренность общения моего с вами. Свидетельствую же уверенность мою, что и вы таковы же ко мне, и ни к родителям, ни к братьям, ни к роду, ни к родине, ни к другому чему видимому вы не привязаны, но только к Богу, и по Боге к моему смирению. И благодарение, так соединившему нас, Богу в Духе Святом, чтоб любить и взаимно любиму быть, быть единым телом и единым духом, так как и призваны во едином уповании звания нашего (). Будем же радоваться и сорадоваться друг другу; и по причине того, что случается иногда укорно говорить к вам, не будем отчуждаться друг от друга, но, как это бывает, из любви и к общей пользе будем переносить наказание терпеливо. Ибо писано:сыне не пренебрегай наказанием Господним, ниже ослабевай, от Него обличаемый: его же бо любит Господь, наказует: биет же всякого сына его же приемлет . (). К чему прилагает и апостол: аще наказание терпите, яко сыновом обретается вам Бог: который бо есть сын, его же не наказует отец? Аще же без наказания есте, ему же причастницы быша вси: убо прелюбодейчищи есте, а не сынове ()» (слово 335). Везде у преп. Феодора послушание зиждется на любви игумена к братии и братии к нему, а также братии между собой. Вне этой любви не может быть послушания . И даже наказание – это следствие любви, а не кара за провинность. Согласны с преподобным Феодором и современные нам монахи.

С ним согласен и упоминавшийся здесь архимандрит Ефрем: «…Послушание имеет совсем другой смысл: оно относится прямо ко Христу. И поскольку любовь Христова нас призвала прийти сюда для подвига и спасения своей души…». Но он подчёркивает ещё и то, что послушание базируется не только на любви между старцем и послушником, но, в первую очередь, на их общей любви к Богу. А общая любовь к Богу предполагает и взаимную любовь старца и послушника .

Мало кому удаётся достичь этой высшей добродетели. Как же может тогда существовать монашеская жизнь, если вся жизнь уходит на то, чтобы обрести христианскую любовь? Чтобы это понять, постараемся ответить на вопрос: почему же преп. Феодор и другие святые ставят послушание выше всего в монашеской жизни? Первый аргумент мы уже знаем: послушание Сына Отцу соделало наше спасение. В Спасителе человеческая воля подчинена Божественной. Спаситель принимает образ раба, несёт всё наше наказание как последствие грехопадения, Сам выбрав этот путь, и уже в Воплощении подчиняет свою волю воле Божественной, то есть отдаёт себя в послушание. Второй аргумент мы также встретим у преп. Феодора: «Первая причина душевной болезни – гордость, по причине которой ниспал денница, возсиявшая заутра; вторая – преслушание, за которое изгнан был из рая первозданный; и из обеих их произошли тьмы родов и видов ненавистного греха». «Желаешь ли теперь узнать пагубные следствия непослушания? – Помяни об Адаме, который тем, что ослушался Бога, вкусив от запрещённого плода, ввёл смерть в мир…»(слово 327). То есть находящийся в послушании ведёт богоподобную жизнь и побеждает тот грех, которым согрешил Адам. Грехом преслушания человек отпал от Бога, значит, послушанием надо вернуться к Нему. Оба эти аргумента схожи между собой. Они относят послушание не к одной из добродетелей, а показывают послушание как добродетель добродетелей. Послушание – не один из путей спасения для монашествующих, а тот путь, которым соделано наше спасение, и который нам нельзя миновать, если мы стремимся к вечной жизни . Но послушание невозможно без любви. И любовь покрывает все недостатки, несовершенства старца. Отметим, что послушание Царю, или мужу тоже основывается на любви.

Объединённые любовью к Богу старец и послушник, разумеется должны иметь любовь и друг ко другу. Таким образом, важным аспектом монашеского послушания, является то, что оно не возможно без участия двух человек. И непросто двух челок, а один из них может быть назван в какой-то мере святым. Но и этого мало для послушания, нужно, чтобы между ними установились особые отношения, базирующиеся на любви. Всё это наносит смертельный удар теориям, проводящим параллель между Таинствами церкви и послушанием. Как известно совершение Таинств не зависит от совершенства или греховности совершителя. Такое сопоставление послушания и Таинств вполне возможно, оно встречается даже у святых отцов. Так архимандрит Софроний пишет о старце Силуане: «Совершенно исключительное внимание отдавал он внутреннему духовному послушанию игумену и духовнику, считая его Таинством церкви и даром благодати». Но последующий текст явно говорит о том, что послушание невозможно без духоносного наставника: «Обращаясь к духовнику, он молился, чтобы Господь помиловал его, открыл ему Свою волю и путь ко спасению; и, зная, что первая мысль, которая рождается в душе после молитвы, есть указание свыше, он ловил первое слово духовника, его первый намёк и дальше не вёл свои беседы. В этом мудрость и тайна истинного послушания, цель которого познание и исполнение воли Божией, а не человеческой » . Далее ещё важнее: «Если послушник (исповедник) и духовник сохраняют должное отношение к таинству, то извещение от Бога даётся скоро; если же почему-либо нет извещения, то духовник может спросить дальнейших объяснений…» Видите, по учению преподобного нет какого-то автоматического познания воли Божией, и необходимо не только благочестие как наставника, так и послушника, но даже их совместная молитва о даровании извещения от Бога. Глупо тут говорить, что послушнику неважно, кого выбрать старцем и за неимением: нет, не духоносных, а даже просто благочестивых наставников, – обращаться к каким попало. Вряд ли при этом послушнику удастся избавиться от лицемерия, и разве подобное послушание будет богоугодным? Послушник, как уже говорилось, должен верить своему наставнику. Верить в то, что ему открывается воля Божия. Об этом же говорит и святитель Игнатий, за что и подвергается нападкам со стороны молодого иеромонаха. Теперь мы можем добавить, что он должен любить своего наставника, и должен быть любим им. Таким образом послушание может быть названо Таинством, не в догматическом, а духовно-нравственном смысле, как кратчайший путь ко спасению .

Послушание Богу необходимо для нашего спасения, а послушание старцу достаточное, но не необходимое условие спасения. Не все монахи могут найти старца, у которого можно быть в послушании.

Дело в том, что даже в монашестве послушание не является необходимостью. Всем хорошо известно, что есть монахи, живущие в общежительном монастыре, были те, которые жили по идиоритмическому уставу, были и просто монахи-отшельники. Конечно, нет сомнения, что первый путь – самый эффективный, самый проверенный и надёжный. Послушайте, что сказал великий русский афонский старец Арсений своему ученику –будущему духовнику Пантелеймонва монастыря Иерониму, направляя его в общежитие: «А что ты говоришь, что ты в пустыне хочешь победить страсти, и достигнуть соединения с Богом, – это так: достигают и в пустыне, аще будут по воле Божией жить ; но в общем житии обое можно скорее получить, потому что пустыня только усыпляет страсти, а общежитие до конца умерщвляет страсти, и погребает в смирении и в послушании и в отсечении собственной воли, и когда умертвятся в нас страсти, тогда и обрящем душевное спокойствие, и соединимся с Богом». Но жили и спасались и в идиоритмах, и в пустыне, если жили по воле Божией. Что представлял собой идиоритмический монастырь, или в русской традиции штатный монастырь?

Возьмём описание афонского инока Парфения, который также был учеником о.Арсения: «Теперь напишу хотя бы немного о лаврах. Лавра по–гречески называется диорота; в них живут больше по своей воле как хотят, только под духовником (то есть и как большинство мирян, обращаются к нему за советом). Пищу получают из общего, хлеб печёный, масло, вино и крупы; а готовят каждый для себя. Трапезы общей не бывает; бывает только для странних. Деньги и вещи каждый у себя имеет, и что кому надобно, – покупают. В церкви правило правят по уставу афонскому, продолжительно. Всенощные бдения бывают только по великим праздникам, тоже продолжаются двенадцать часов. Послушание братия проходит по обычаю; богатые на послушание в монастырь не ходят, но исправляют другие послушания, – посылаются в разные места по монастырской надобности. Бедные много работают и много терпят скорбей. Управляются монастыри соборными старцами. А хотя и избираются игумены, но только ради церкви. И в сих монастырях, много есть рабов Божиих, которые проходят совершенную монашескую жизнь . И там много таких, которые знают только что , да свою келлию: положили в монастырь довольно денег, с тем, чтобы их ни в чём не беспокоили, и живут яко в пустыне только по своей воле (правильнее сказать по воле Божией)».

Ясно, что жизнь в общежитии совершеннее, поэтому в отечестве нашем и явились ревнители общежительного устава: преп. Сергий Радонежский, преп. и другие. Но такая киновия должна соответствовать своему идеалу. Нет ничего страшнее, чем общежительный монастырь, который подчиняется игумену, но на деле является настоящим идиоритмом. Увы, современному русскому человеку не нужно долго ходить за примерами. Есть игумены, который легко расправляются с теми, кто не подчиняется им, но при этом «особые» монахи имеют в таких монастырях не просто личную собственность, но даже и автомобили.

В двадцатом столетии на Афоне стали спешно ликвидировать идиоритмические монастыри, но делалось это не по ревности к общежитию, а с целью укрепления дисциплины, то есть введения именно мирских порядков. Именно, поэтому повсеместно сейчас распространены общежительные монастыри. Они лучше соответствуют церковной дисциплине. Как бы ни плох был идиоритм, но он соответствовал состоянию духовной жизни: когда монахи не могли подняться до общежития, то лучше им было нелицемерно жить в подобном монастыре. Кроме того, по словам инока Парфения, идиоритм был своеобразной пустыней, хотя и был монастырём. Поэтому на Афоне бок о бок существовали и общежития, и идиоритмы, и кельи, в которых жил старец и несколько учеников, и отшельники. Монашеская жизнь развивалась естественно и принимала необходимые в каждую эпоху формы и, кроме того, обеспечивая монаху возможность спасения в зависимости от его душевного устроения, телесной крепости, духовного совершенства и предназначения. Но, кроме общежития все другие формы монашеской жизни труднее способствуют введению дисциплины.

Послушание и дисциплина

Надо отметить. что дисциплина, которой ныне пытаются подменить послушание, на деле является его противоположностью. Дисциплина предполагает подчинение не воле Божией, а воле человеческой . Какие бы хорошие цели не преследовало бы государство или воинское подразделение, это подчинение одного человека другому служит не познанию воли Божией, а устроению, организации жизни или тех иных действий по каким-то законам, либо объективным, либо принятым в том в данном конкретном случае. Истинное монашеское послушание не затрагивает какие-то отдельные сферы жизни, оно охватывает всю жизнь послушника и цель его отсечение воли младшего, духовный рост. Дисциплина направлена на чисто внешние задачи. Так в современной церковной жизни необходимы монастыри как внешние институты – православная не мыслиться без монастырей, которые являются не только историческими памятниками, но и своеобразными духовными заповедниками. Соответственно, после советских времён духовная жизнь находится не в лучшем состоянии. Это и понятно, ведь эта власть не позволяла монашествующим свободно жить по своим законам преследуя старцев, нарушая духовную жизнь. Упадок монашества был неизбежен, и теперь же чтобы возродить в краткие сроки нужно использовать чисто внешнее орудие – дисциплину. Этому и способствует всеобщее обмирщение в церкви. И вот мы уже видим игумена, живущего в Москве и по телефону дающего указания своему доверенному лицу, находящемуся верст за триста от Москвы. Послушание осуществляется конкретным лицам и не предполагает замены и охватывает весь внутренний мир человека. Послушание направлено на совершенствование духовного мира, на спасение послушника. В этом коренное отличие послушания от дисциплины, которая напрвлена на поддержание внешнего порядка.

Кроме того, послушание только тогда является послушанием, когда оно является результатом свободного выбора. Послушание выполняемое в силу внешних причин. С внутренним ропотом не приносит плода послушнику. Вот как об этом сказано в «Уставе преп. Венедикта». (Древние иноческие уставы, стр. 603.): «Послушание тогда бывает угодно Богу и любезно людям, когда повеленное исполняется не с тревогою, не с медлением, не с холодностью, или ропотом, и не с оговоркою, выражающей нехотение. Повиновение, оказываемое наибольшему – Богу оказывается, так как Он Сам сказал: слушаяй вас мене слушает () – и должно быть оказываемо с добрым расположением сердца: «доброхотна бо даятеля любит Бог (). Если ученик повинется не с добрым расположением, и не устами только, но и в сердце поропщет, то хоть и исполнит он повеление, не будет это приятно Богу, Который видел сердце ропщущаго. За таковое дело не только не получит он никакой благодати, но ещё подвергнется наказанию вместе с ропотниками, если не исправится с понесением должной епитимии».

И послушание и дисциплина предполагают наличие авторитета. Дисциплина не позволяет ослушаться начальства, послушание подчиняет монаха старцу чисто по внутренним причинам. Авторитет в случае дисциплинарного устройства абсолютен – он назначен вышестоящим органом и только может быть снять. Дисциплина не предполагает свободы. Вот тот человек, которому ты должен подчиняться в своей области деятельности – хочешь ты того или нет. Послушание предполагает нечто другое – во-первых, свободный выбор того, кому ты будешь подчиняться, во-вторых, свободу покинуть старца или монастырь. Старец или игумен должен иметь авторитет, авторитет относительный, а не абсолютный. Тот или иной человек может потерять авторитет – по тем или иным причинам: впасть в ересь, нарушать монашеские уставы или устав конкретного монастыря и т.д. и т.п. Дисциплина же предполагает безусловное подчинение начальству – иначе такая организация не будет дееспособна. Вот как об этом пишет новомученик М.А.Новосёлов: «Если же мы под словом «авторитет» подразумеваем, как то иногда бывает, известное чисто физическое, чисто нравственное значение, благоприобретённое каким-нибудь лицом на пути христианских подвигов и мудрости, т.е. на пути сыновнего послушания Святой Церкви, а не посредством власти над ней, – если мы так определяем авторитет, то он, конечно, имеется в Церкви Христовой, а не посредством власти над ней, – если мы так определяем авторитет, то он, конечно, имеется в Церкви Христовой, источнике всякой мудрости, больше, чем где бы то ни было. Является же он тогда только вопросом факта, а отнюдь не вопросом права» . Здесь автор не просто противопоставляет нравственный авторитет, абсолютному авторитету, который отсутствует в православной церкви, но занимает главенствующее место в католической церкви. Но и указывается на источник этого авторитета – Церковь. В этом главное отличие авторитета нравственного, от авторитета абсолютного дисциплинарного. Причём в первом случае источником этого авторитета является Церковь понимаемая, как Организм, как Тело Христово, во втором, как организация. И залог существования этого авторитета в послушании Церкви, есть это послушание, то есть и участие в Теле, тогда авторитет становится безгрешным и возможно то послушание, о котором учил преп. Силуан. Конечно, тот или иной грех отлучает человека от участия в Церкви-Организме, но послушание Церкви скоро возвращает того человека обратно. Поэтому если старец не потерял эту связь с Церковью, то ему должно подчиняться и такое послушание будет спасительно, если же он впал в грехи и принадлежит только организации. Бросив своё послушание перед Церковью, заменив его дисциплинарным участием в организации, то подчинение такому игумену или духовнику будет несением скорбей, которыми и спасаются ныне многие монахи. Новосёлов говорит об этом следующим образом: «Но эта мудрость, это ведение никому не даётся лично, потому что лично мы ничего собственного, своего, не имеем, кроме греха. Даётся ведение только по мере участия в Церкви, потому что ведение само принадлежит только ей одной, Церкви Христовой, получившей с самого начала всё в полности» (Там же). Таким образом, если игумен, старец или кто иной замахивается или просто игнорирует постановления церкви (не говоря, конечно, о догматах), то он ставит себя выше Церкви и послушание такому пастырю может принести только горькие плоды.

Любопытно, что великий ревнитель киновиального монашества прп. , прямо сравнивает киновию с Церковью. «…И у келаря дело не будет идти, как бы хотелось, если не будет иметь помощника в лице повара, также и у прочих, если не будут иметь других, таким же образом настроенных. И как в одном теле много членов есть, но равно един о другом пекутся все уди, и аще страждет един уд, с ним страждут все уди: аще ли же славится един уд, с ним радуются вси уди (), так и в братстве, если это условие не будет соблюдаться, то не будет у нас ни киновии, ни мира, ни согласия, но внутренний разлад и разложение. Если же это так, то как смеет кто-либо предпринимать что-нибудь по своему желанию… Или как смеет кто-нибудь отказываться, когда его зовут на дело, и не подчиняться тем, кто имеет власть над ним? Таковый – не послушник, но ослушник, не брат, но чужой» . . Таким образом, киновия становится как бы воплощением самой Церкви как Тела Христова, а начальство в ней даётся самой киновией (Церковью). То есть каждый член киновии, включая игумена должен жить по её законам, а не наоборот, киновия должна подчиняться придуманным законам игумена, или просто прихотям его. Участие в такой идеальной киновии подразумевает отрицание от своей воли, подчинению её общей воли киновии, как единого организма, подобно тому как участие в Теле Христове подразумевает подчинение единой воли Церкви.

Таким образом, получается, что и старец и его ученики, в действительности являются послушниками Бога, послушание Которому осуществляется через посредство Церкви. Если старец, более совершенный, как предполагается, в этом послушании, станет ослушником, то послушание ему становится исполнением его личной воли и не может быть признанно спасительным. В последнее время много говориться о правах священнослужителей. Вспомним, что святитель Амвросий включил в свою книгу только обязанности священнослужителей. В действительности для послушников Бога могут быть только обязанности и чрезвычайно мало прав. И быть старцем не означает занять какое-то важное место в монашеской иерархии. А возложить по воле Божией на себя непомерно тяжёлый груз. В современном богословии при рассмотрении послушания центральной становится фигура послушника: дескать, делай то, что тебе говорит старец – вот и будет послушание. А в действительности главной фигурой в послушании является старец, он безусловно несёт ответственность за то, что сказанное им должно соответствовать воле Божией, хотя такое соответствие относительно и полностью не может соответствовать воле Божией. Архимандрит Софроний пишет о таком эпизоде из жизни игумена Пантелеймонова монастыря Мисаиле в своих воспоминаниях о старце Силуане: Однажды он вызвал к себе новоначального монаха и возложил на него сложное и трудное послушание. Послушник с готовностью принял его и, сделав положенный поклон направился к двери. Вдруг Игумен позвал его. Послушник остановился. Наклонив голову на грудь, Игумен спокойно, но значительно сказал: «Отец С., помни: Бог дважды не судит, поэтому когда ты что-нибудь делаешь за послушание мне, то я буду судим от Бога, а ты свободен от ответа». Конечно, это не касается случаев, когда послушник что-то делает противное воли Божием, например, нарушает заповеди Божии, важно то, что раньше старцы и игумены понимали, что им придётся держать ответ на Страшном Суде за свои ошибки и Суд был для них не какой-то абстракцией, они уже видели себя предстоящими Богу.

В книге «Жизнеописания афонских подвижников благочестия 19 века» читаем: «Занимая, по-видимому, незначительную должность, о. Антипа, по мере своих сил, ревновал о сохранении общежительных правил во всей силе. Однажды о. Нифонт в общей братской трапезе благословил келарю приготовить для себя и какого-то гостя отдельное кушанье. Келарь не приготовил: игумен разгневался и велел встать ему на поклоны. – Поклоны я буду класть с радостью, – отвечал ему келарь, но прошу извинить меня: сделано это с благою целью, дабы не было претыкания и соблазна братии! Так как самим тобою же начаты добрые уставы по правилам святых Отцов, то чтобы тобою же не были они нарушаемы, потому что настоятелю во всём надо быть примером для всех: тогда только будет твёрдо и надёжно наше общежитие! – Потом, когда совершенно успокоился о. Нифонт, он благодарил о. Антипу за благоразумную ревность» . Видите послушание Церкви, которое выразилось в послушании монашеским уставам о.Антипа поставил выше своеволия своего игумена и тем самым направил его на путь спасения. Постойте, а как же: «послушание выше поста и молитвы»?

Сколько раз мы уже слышали эти слова. Они не сходят с уст и сегодня. Разумеется, просто глупостью является понимание этого выражение, как противопоставление послушания посту и молитве. Де, главное, послушание, а остальное не так важно. Но обратимся вновь к старцу Силуану: «Почему Святые Отцы послушание ставили выше поста и молитвы? Потому, что от подвигов без послушания рождается тщеславие, а послушник всё делает, как ему сказано, и не имеет повода гордиться. Кроме того, послушливый отсёк свою волю во всём и слушает своего духовного отца, и потому ум его свободен от всякой заботы и чисто молится». И ничего не имеет общего это выражение с тем, смыслом который в него вкладывают ныне. И, разумеется, уж никакого отношения к каноническому устройству церкви оно не имеет.

Таким образом, неправильное понимание монашеского послушания, а тем более нелепый перенос его на все аспекты церковной жизни привело к тому, что послушание было незаметно заменено дисциплиной. Этому способствовало понимание послушания, не как послушания Церкви, а через неё Богу, а как следование человеческой воле человека занимающего то или иное место в церковных структурах. Насколько это пагубное понимание получило распространение в церкви, мы будем рассматривать далее.

Завершая эту тему, хочется привести ещё один замечательный пример из афонской жизни. Одного болгарского старца именем Герман, жившего во второй половине 19 века однажды посетил насельник Саровской пустыни. Как это часто случалось при подобных посещениях, русский монах просил у старца духовного назидания и спросил: «Что на пути монашеской жизни нашли вы лучшего?» «– Послушание! – отвечал он. – Я готов верить этому если говорить о жизни отшельнической, – продолжал я, – но когда дело коснётся общежительной, то не совсем верю: мне кажется, что соперничество в состоянии монастырей увлекло предстоятелей, а за ними и всё монашество в интересы и материальность, которых добиваются разными благовидными средствами; отчего, думаю, в наши времена так оскудело истинное монашество. При таком направлении иному из нас иногда приходится получать послушания, не согласуемые совестию нашею с учением Церкви. Будет ли в таком случае послушание спасительно? Если ты убеждён, – ответил он, – что повеленное противно заповеди Божией, то, что мешает тебе, прежде исполнения объяснить о том начальнику? – Моё распятие!– отвечал я. – Но не на то ли ты вышел из мира, чтобы взять крест свой и последовать Христу? – Но что мне делать, когда по объяснении старец не убедиться и будет настаивать исполнить повеленное? – если оно не составляет грех смертного и ты немощен, то, по-моему, лучше делать, потому что он, а не ты будешь отвечать за то пред Богом; но если ты крепок верою, то лучше быть виновным перед начальником, чем пред Богом; лучше быть готовым понести наказание и даже выйти из монастыря, нося крест свой . Впрочем, кто в простоте сердца и с полной верою передаёт себя в послушание, непрестанно моля Господа, чтоб Господь открывал руководителю старцу волю Свою ради спасения твоего, того Господь не попустит до искушения: и начальника, и подчинённого избавит от сетей лукавого» .

Любопытно, что в этом отрывке речь идёт уже не о собственно послушании, как средстве спасения, а о послушании, выродившемся в дисциплину. Здесь не может быть речи о доверии старцу и любви, к нему. Послушники, наоборот, опасаются искушений от начальников. И ни слова не говорит старец, проведший только на Афоне более сорока лет, ни о каком беспрекословном послушании. Старец советует послушнику, если он имеет на то силы, противостоять начальству и пытаться переубедить его, даже если это грозит изгнанием из монастыря! И чтобы жить в таком монастыре советует послушнику уповать на свои молитвы, чтобы Господь вразумил неразумных начальников! Вот какова была ситуация в русских монастырях 19 века. Но заметим, что тогда ещё не было распространения лжеучений подобных экуменизму! Что бы сказал старец, если узнал, что послушникам в Росси приходится грешить против веры!

Пора сделать некоторые выводы. Главный вывод: послушание предполагает не только внешнее подчинение, но и главным образом внутреннее. Вне внутреннего согласия со старцем или игуменом, послушание становится дисциплиной. Внутреннее согласие со старцем предполагает веру в то, что старец всё делает правильно, так как является сосудом благодати. Это можно назвать верой в старца. Истинное послушание основывается на взаимной любви послушника и старца и имеет своей целью не сохранение или процветание какой-либо организации (монастыря, кельи), но спасение старца и послушника. Только послушание такому духоносному старцу являющемуся причастником благодати и членом Тела Христова является спасительным для послушника.
Послушание не является универсальным путём спасения, и не всегда реализуется даже в монашеской жизни. Перенесение послушания в мирскую сферу, на отношения епископа и клира, священника и мирянина недопустимо.

Свят. т. 3 стр. 52

Свят. . Приношение современному монашеству. Соч.т5.,стр 71.Спб, 1905

Там же стр. 71-72

Хотя проповедующих это новое учение письменно не так много. За то много тех, кто пытается внедрять подобные учения на бытовом уровне. Всё же большинство исследователей полностью согласны со святителем Если например, иеромонах Митрофан (Волкодав) пишет в своей книге «Основы духовной жизни по славянскому «добротолюбию»: «Человеческий ум без руководителя не может взойти на небо, поэтому в Священном Писании приводится много поучительных примеров необходимости послушания наставникам… По правилам общежития иноку нужно полностью повиноваться своему игумену (духовнику), от которого и постриг принял, и без сомнения исполнять всё, что он говорит…» Казалось бы автор выводит учение о слепом послушании, и даже говорит о невозможности спастись без руководителя, но в другом месте читаем: «Большим благом является вопрошение обо всём, однако только искусных. Неискусных же спрашивать очень вредно… Неискусные наставники многих несмысленных повредили, вместо исцеления только укорили и ввергли в отчаяние Хоть и важно исповедовать свои помыслы духовнику, но идти надо не ко всякому, а только к духовному и рассудительному». Иеромонах Игнатий ещё более категоричен: «Такое послушание невозможно без старца, и, даже если есть старец, оно очень затруднительно при отсутствии возможности непрестанного жительства при нём. Однако, как известно, спрос диктует предложение. Поиграть в духоносных наставников – соблазн серьёзный. Кроме угождения своему тщеславию «старец» может приобрести в этой игре и многие чисто земные выгоды». И приводит далее слова святителя Игнатия: «…Душепагубное актёрство и печальнейшая комедия – старцы, которые принимают на себя роль древних святых Старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании – послушании, суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть»… Удивительно, что со всеми согласен даже известный оригинальностью своих мнений профессор А.И.Осипов: «Духовный отец только, тот может быть, может иметь у себя в послушании – кто достиг действительного бесстрастия, кто видит душу человека». Послушание и молитва сегодняшнего христианина, согласно св. . Радиостанция «Радонеж». Эфир 15.07.03 г. иеродиакон Николай: «Для этого старец непременно должен обладать, наряду со множеством иных необходимых добродетелей и даром духовного рассуждения, то есть способностью распознавать в молитве волю Божию, что позволяет его ответам носить исключительно духовный, «пророческий» характер».

Наверное, нет необходимости подробно останавливаться на этой работе, по признанию самого автора являющейся просто ответом какое-то письмо. Но что сразу же бросается в глаза, что автор вносит вольно или невольно путаницу в вопрос о послушании. Начав с описания монашеского послушания, автор неожиданно кончает послушанием мирских людей духовнику. Что собственно и нельзя назвать послушанием. Смысл послушания в отсечении своей воли, а не в разборе отдельных вопросов духовной жизни или просто в исповеди. Смысл монашеского послушания не в том, чтобы что-то делать по благословению старца, а в том, чтобы всё делать по его благословению. Перенесение же этого послушания на мирскую жизнь приводит просто к лукавству, которое даёт обильные и пагубные плоды в мирской жизни. Некоторые примеры подобного послушания настолько чудовищны, что просто нет возможности здесь о них говорить.

Но такое окончание труда иеромонаха закономерно. Нынешнее попечение о послушании упирается именно в обеспечение церковной дисциплины.

Семипалатинск. 1900. С.84. цит. по Иеродиакон Николай (Сахаров). Учение архимандрита Софрония о старчестве: старчество и послушание в богословии архимандрита . Начало.№10, 2002.

Борисоглебский Г. Сказание о житии оптинского старца о.иером. Амвросия. М.1893 .С.53. цит. по. Иеродиакон Николай (Сахаров

«Путь ко спасению». Цит. по. Иеродиакон Николай (Сахаров

«Ибо у добрыхъ учителей и уроки добрые, а у злыхъ, конечно, злые. Когда лукавый нашъ противоборникъ не в силах убедить насъ, чтобы оставались в мирском смятении и погибели: спешитъ он убедить, чтобы не предавали себя строгой жизни, или такому мужу, который все грехи наши выводитъ намъ предъ взоры и исправляетъ ихъ, но чтобы вверились кому-нибудь изъ старстныхъ славолюбцевъ, удовлетворяющихъ собственныя свои страсти подъ предлогомъ снисхождения къ живущимъ съ нимъ вместе, чтобы такимъ образомъ, незаметно соделавъ насъ опять многострастными, опутать насъ собственными узами греха. А если поручишь себя мужу, украшенному многими доблестями, тосоделаешься наследникомъ благъ. Какия въ немъ, и будешь весьма блаженъ предъ Богомъ и предъ людьми. Но если щадя тело свое, отъищешь учителя снисходительного къ страстямъ твоимъ, или, лучше сказать вместе с тобою падающаго: тонапрасно ты вступал на подвиг отречения от мира; потому что предался страстной жизни, взял себе слепаго волждя к яме». Свт. . Слово подвижническое и увещание об отречении от мира. Творения.Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1901, Ч. 5. С. 41-42

Старец Иосиф Афонский Изложение монашеского опыта стр. 293

Жемчужины. Стр.120

Любопытно, что независимо от автора данной работы именно на эту книгу, и именно на этот эпизод обращает внимание диакон Владимир Соколов выступившей с критическим анализом мнений о.Доримедонта в газете «Православная Москва». Вот что он пишет по этому поводу: «Такое послушание превращается в идолопоклонство. Послушание становится превыше не только поста и молитвы, но и превыше заповеди Божией. Мнение старца выше мудрости Божией. Заповедь Божия подменяется преданием человеческим () – старец поставляется на место Бога. Такое понимание послушания идет вразрез со святоотеческим учением, ибо таким послушанием нарушается основной постулат нравственности: благая цель достигается только благими средствами. Автор, слава Богу, понимает это: он, ссылаясь на мнение святых отцов, говорит о том, что непослушание можно проявить в случае сомнительного в отношении нравственности послушания. Но, тем не менее, мудрование о послушании, описанное выше, начинается не на пустом месте – оно вырастает всегда на почве непонимания святоотеческого наследия». Диакон Владимир Соколов / «Православная Москва», № 21-22 (279-280), ноябрь 2002 г

Диакон Владимир Соколов. В той же статье справедливо замечает: «Когда иеромонах Доримедонт утверждает, что «сличение говоримого учителем и настоятелем со священным Писанием и святоотеческим творениями», на котором настаивает преподобный Симеон, возможно только до вступления в послушание, – то он, по существу делает тоже самое – мнение старца ставит выше Писания и творения святых отец. От такого богословия уже легко перебрасывается мост и к возможности нарушения через послушание заповеди Божией. Поэтому сомневаться не приходится – младостарчество рождается из описанного выше богословия о послушании простым перенесением уникального опыта послушания древних отцов подвижников на любого приходского духовника » (Выделение – П.Т. ). Диакон Владимир очень точно заметил цель этих изысканий афонского монаха – оправдать послушание на приходском уровне. А следующий пункт – перенесение монашеского послушания на каноническое устройство Церкви. О том, что механический перенос учения древних отцов о послушании в современную и тем более мирскую жизнь пишет и другой исследователь: «Нужен ли современному христианину путь послушания, в том виде, в каком он был у древних послушников? Такой путь был недоступен для мирян даже в цветущие времена христианства». Иеромонах Игнатий (Душеин) Что такое послушание.

Иеродиакон Николай: «У новоначального к старцу, подобно как к самому Богу, должна быть абсолютная вера»

Тут и возникает необходимость признать существование авторитета. Как известно православная вера отвергает возможность авторитета. Но это относится к юридическому пониманию авторитета, то есть признание авторитета за той или иной должностью. В церкви авторитет может принадлежать только святому человеку, стяжавшему Дух Святой, и таким образом достигшего не верха иерархической лестницы, но верха Лествицы, возносящей от дольнего мира к горнему. Потому что авторитетом может быть только преуспевший в христианской жизни, а этим является именно человек достигший обожения, святости. Отметим относительность такого авторитета: святой человек может пасть, может быть не узнан своими современниками. Такой авторитет и предполагает послушание ему.

Иеромонах Игнатий (Душеин) пишет: «Часто многие настоятели приходов и монастрырей полагают, что сама по себе их должность уже предоставляет им право быть духовными руководителями своих подчинённых. Сознательноили по неведению они путают духовное послушание с дисциплинарными «послушаниями». В реальной церковной жизни, особенно в монастырях, слово «полсушание»закрепилось за всеми видами работ в монастыре. Куда паломника или послушника не пошлют работать – всюду он «на послушании». В такой терминологии нет ничего страшного, если помнить чтотакое духовное послушание (о чёмбыло написано выше) и что такое дисциплинарное послушание, и не смешивать эти две разные вещи. А смешивают их нередко и сами настоятели для удобства управления приходом или обителью. К примеру: хочет батюшка чтобы прихожанка просфоры пекла. Если просто скажет: «Марья, просфоры испеки», она может иотказаться, а если изречёт: «Тебе, Мария, послушание испечь к завтрашней службе просфоры» – успех гарантирован. К сожалению, этот успех может иметь положительный характер лишь в земном плане. В духовном плане он вреден, так как основан на лжи » (Выделено –П.Т. )

«Однажды, говоря о послушании, на замечание архимандрита (будущего святителя ), что иноческое послушание старцу не допускает никакого рассуждения, владыка Московский (митрополит ) заметил, что ныне уже таких послушников нет. Архимандрит отвечал, что, так как это, главным образом, зависит от воспитания, то есть и ныне послушники, хотя и редко, которые принимают это учение по образу древних новоначальных, и сослался на келейного послушника своего, сопровождавшего его, архимандрита, в этот приезд к владыке. Высокопреосвященный пожелал его видеть и видеть опыт такого послушания. Келейный архимандрита по имени Степан был позван и представлен владыке. Архимандрит говорит ему: «Степан покажи язык владыке!» Тот высунул язык, не рассуждая и не конфузясь – и был отпущен» (Жизнеописание епископа », М.2002, С. 207. Впоследствии этот Стефан сподобился блаженной кончины. Обратим внимание, что послушание возникает не автоматически между старцем и послушником, но является результатом воспитания послушника. Отметим, что подобные примеры хорошо иллюстрируют необходимость веры в старца.

Нельзя удержаться и не привести ещё одного слова преп. : «Братья и отцы! По собственному желанию я веду с вами беседу, а не по принуждению, хотя и нужда мне належит беседовать с вами. Ревную бо по вас Божию ревностию (), хотя я и грешен, и очень радуюсь о вашем преуспеянии. Если же и приходится часто огорчать вас, как было и накануне, то и это не яко да оскорбитеся, но любовь да познаете, юже имам изобильно к вам (), – так как любящий усердно воспитывает, Который бо есть сын, егоже не наказует отец ()? – да будете совершенни всецели, ни в чём же лишени () Ибо вас я в особенности одобряю и свидетельствую, что вы и послушны и покорны, и исполняете отеческие заповеди, так что я не знаю, есть ли другие подобные из состоящих в послушничестве в отношении. И я говорю вам не лесть, а истину. Ибо кто до такой степени единодушен с отцем или так последует игумену в том, что согласно с заповедью Господа, как явились вы отличившимися в обоих отношениях? И об этом свидетельствуют ссылки и преследования, тюрьмы и другие бедствия, противостояние даже до крови, когда вы сражаетесь против греха (

Архим Софроний Старец Силуан, стр. 38

Любопытно, что преп. сравнивает мученичество и послушание. Второй – лёгкий по сравнению с первым путь, которым достигаются все духовные плоды первого. «… Вникните, какими малыми и сколь не многими трудами дано нам стяжать Царство Небесное. Мы не проливаем, как мученики, кровь; членов наших не отсекают, костей не сокрушают; но если мы прилагаем к своим лёгким и не многим трудамотречение от своей воли, с желанием Богу угодить и братиям с любою послужить (выделено мною П.Т. ), то через это делаемся подобными многострадальным мученикам, и даже Самому Господу, за нас распятие и смерть подъявшему. Благодушествуйте же, трудитесь! Вас ждут венцы мученические!» (слово 20

Профессор Осипов, в упомянутом выше выступлении по радио, справедливо отмечает: «Ведь сплошь и рядом мы видим, что послушание понимается так, как мы нередко видим в сектантских общинах, в сектантских организациях – когда у них глава и вождь является диктатором всей общины. Люди сейчас смешивают дисциплину и послушание, не понимая того, какое различие между тем и другим».

М.А. Новосёлов. Письма к друзьям. М. 1994 С.138

Преподобный . Малое оглашение. Слова. М.2000. С.122-123.

В другом месте он же развивает эту мысль: «обще сказать, мы мнози едино тело есмы о Христе, а по единому друг другу уди (): один занимает место глаза, другой – уха; тот – носа, а этот – языка; иной – руки, а ещё иной – ноги. Ели все члены не будут делать каждый своё дело, а начнут спорить требуя – глаз– слышать, ухо – обонять, нос – говорить, язык – осязать, рука – ходить, не разстроится ли не сгибнет ли всё тело? Еслиж это так, то каждый своё послушание пусть исполняет, и какое приял от Бога дарование, тем пусть служит на общую пользу, содержа в мысли, что участь наша в руке Божией». Слово 328. Добротолюбие т.4 ещё: «Все вы друг для друга послушники, друг другу помощники, как живые члены одного тела. Если глаз не станет руководить руки, если одна рука не станет поддерживать другую, если нога не станет ступать также как сего требует благо всего тела, если вообще каждый член начнёт действовать по своей воле; то они не только своей крепости не сохранят, но с разстроением себя самих, разстроят и всё тело. Потому да радуется всяк, когда ему придётся поболее потрудиться для других, терпя хлад, дождь и жар; да плачет же и сокрушается сидящий без дела, как непотребный член, в теле не для тела живущий и достойный одного отсечения» (слово 2).

Иеромонах Антоний (Святогорец). Жизнеописания афонских подвижников благочестия XIX века. С. 48-49

Иеромонах Антоний Святогорец. Жизнеописания афонских подвижников благочестия XIX века. М. 2001. Издательство Л[то. С.80-81

Что такое послушание? Ответить на этот вопрос совсем не просто. С одной стороны, оно является одной из самых главных добродетелей христианина и при этом одним из основных требований к его личности. С другой - слово «послушание» вызывает у многих либо осознанный, либо неосознанный протест. Ведь в каждом человеке самой природой предусмотрены механизмы, вызывающие сопротивлению принуждению. Услышав только одно слово «послушание», у многих сразу же мысленно возникает самый крайний вариант, предполагающий отказ от собственной воли. Так что же это за понятие? Как его разъясняет церковное учение?

Определение понятия

Что такое послушание? В православной церкви под этим термином понимают исполнение приказаний определенного рода. Само слово «послушание» уже означает повиновение и покорность. В церковной практике данный термин означает определенную работу или обязанности, которые возлагаются на послушника монастыря или монаха. Выполняет он их во искупление какого-либо поступка или греха. Тогда на человека налагаются молитва и послушание.

Для обычных людей значение этого слова заключается в формировании определенной позиции, основанной на убеждении. Другими словами, при ответе на вопрос «что такое послушание для рядового гражданина?» можно дать разъяснение, что это некий порядок, который заключается в подчинении нижестоящего сотрудника вышестоящему.

Однако этот термин все же в первую очередь имеет отношение к жизни в монастыре. Переносить его чисто механически на обычный мир не стоит.

Достижение счастливой жизни

Вряд ли найдется человек, который бы не желал для себя здоровья и благополучия, удачного брака, послушных и хороших детей, мира на нашей планете, покоя в сердце и многих других благ. В отношении верующих людей здесь же можно упомянуть о получении благодати, спасении и единстве с Творцом. Многие стремятся к этому, прикладывают все свои силы и старания, но желаемого результата так и не получают. Тайну неудач раскрывает нам Библия. От первых ее страниц до последних можно проследить одну закономерность. Она заключается в получении благословения Бога через послушание ему.

Конец земному раю и счастливой жизни наступил еще во времена Адама и Евы. Эти первые люди выразили непослушание Духовному Отцу. Этим они положили начало бедствиям всего рода человеческого. И так было до тех пор, пока Иисус Христос не искупил людей своим послушанием Отцу Небесному. Этим он дал возможность тому, кто покорен Его сердцу, вернуть для себя потерянный рай, но только не земной, а небесный.

Определение послушания

В чем заключена суть этого понятия? Как уже было сказано выше, значение слова «послушание» сводится к покорности и повиновению. Это понятие является доказанным на деле подчинением своей воли указаниям другого.

Что такое послушание? Это та основа, на которой складываются добрые взаимоотношения человека, прежде всего, с Богом. Ведь на примере Библии мы видим, что тот, кто нарушит святое послушание, получает боль и страдания, проклятие и смерть. За столь, казалось бы, незначительный поступок Адама и Евы уже не одно тысячелетие люди живут в горестях и страданиях, болезнях и тяжком труде, войнах и неудовлетворенности, что в конце концов заканчивается смертью. Это и есть цена непослушанию. Ведь ненужных и незначительных запретов у Бога не существует. Он не дозволяет лишь то, что не принесет Его творению счастья. В связи с этим становится понятным, почему столь важно осознать значение христианского послушания и научиться слышать Творца, радостно повинуясь его воле. В этом и должно состоять счастье для каждого человека.

Обучение послушанию

Бог всегда стремился создать между собой и человеком правильные взаимоотношения. Сразу он учил его, а после испытывал послушание своему Слову. И если человек терял Высшее благословение, то он тут же обрекал себя на несчастное существование, в дальнейшем оказываясь на Божием суде. Так было в период допотопного мира, так продолжается и сегодня.

Этот вопрос затрагивает и Библия. В ней говорится о том, что, выводя народ из Египта, Бог дал ему на горе Синае закон. Это заповеди Божьи, исполнение которых позволит людям жить в благословении и счастливо. С тех пор прошло много времени. Израильский народ получил для себя Ханаанскую землю. Однако принцип послушания и сегодня остается для всех неизменным.

Познание Бога

Оно в первую очередь становится понятным при изучении Священного Писания. Тот, кто совершает любой выбор или действие, которое противоречит этому канону, не подчиняется воле Божьей.

Что должен делать кандидат на постриг? Послушнику следует неукоснительно придерживаться устава. Кроме этого, он должен участвовать в Таинствах Церкви и в богослужениях. Одним из занятий такого человека также являются монастырские послушания.

В этот период будущие монахи должны всецело следовать указаниям своего духовного наставника и самого игумена. Это также и время, когда человеку следует особенно тщательно следить за своими помыслами и за собой. Ведь в такой период создается основа его будущей жизни.

Монашество является особым видом подвига, особым призванием. Человек начинает восхождение к Богу по разным причинам, однако цель у него всегда одна. Монах, согласно Евангелию, стремится к нравственному совершенствованию и стяжанию благодати Святого Духа. И к этому он идет путем отсечения собственной воли, оставления привычного мира, путем усиленного труда и молитв.

Работа в монастыре

Каков он, день послушания? Для обитателей монастыря труд является неотъемлемой частью жизни. На братию налагаются самые различные послушания. Необходимы они не только для создания материальных благ, которые позволяют существовать всем членам обители. Приходя в монастырь, человек приносит сюда все, что накопилось у него на душе. Все его страсти - это не что иное, как следствие изменения человеческой природы каким-либо грехом, например, пагубными привычками. И только благодаря самоотверженному труду душа и тело могут стать свободными. Послушание отсекает греховную волю и желание, побеждает самолюбие и гордость, а также самосожаление. В этот период человек, если захочет, обучится духовному искусству. Только после этого на все вещи он станет смотреть просто.

Послушанием называют различную работу в монастыре. Но какой бы она ни была, она обязательно будет связана с организацией богослужения и внутренней монастырской жизни. Это может быть церковное пение или работа в храме, на кухне, в хлебопекарне, на огороде, в коровниках, а также в различных мастерских (иконописной, пошивочной и т.д.) В монастыре востребованной становится практически любая профессия.

Служить во благо обители является особым Божьим призванием. Но не стоит думать о том, что жизнь в монастыре очень трудна. Тяжелым здесь являются не труды, а изменение своей воли. Ведь послушнику предстоит в безропотной покорности делать все что прикажут ему сестры, братья или отцы. Наградой всему этому станет смирение, мир и душевный покой.

Посвящение

Из-за неправильного отношения к тем послушаниям, которые налагаются в монастыре, человек может оставить этот спасительный и благодатный путь. Тогда он покидает обитель. Но всем, кто намерен принять постриг, следует понимать, что исполнение послушаний является не чем иным, как жертвенным служением Богу и братии. Это и позволяет исполнять заповеди Христовы.

Но одного послушнического труда мало. Этот период в жизни человека должен сопровождаться постоянными молитвами, которые являются основой монашеской жизни.

Во время послушания человек должен деятельно и внимательно изучать каноны Священного Писания, а также аскетические творения, созданные святыми отцами. Это, например, «Поручения», написанные аввой Дорофеем, «Оглашения» Феодора Студита преподобного и т.д.

При принятии новоиспеченным послушником подрясника совершается определенный обряд. Его называют «перемена риз», а также «совлечения мира». Трудница или трудник при этом должны положить три низких поклона перед Алтарем и один игумену или игуменье, приняв из его или ее рук четки, скуфью, монашеский пояс и подрясник. Начиная с этого времени, человек перестает носить мирскую одежду.

Порой данная церемония проводится с использованием дополнительных действий. Если это предусмотрено уставом обители, то послушника облачают в клобук и рясу. Делают это с письменного согласия будущего монаха. С этого момента послушника называют иноком или рясофорным. Подобный чин налагает на человека большую ответственность.

За прохождением послушничества всегда внимательно наблюдает игумен. И только после того как он увидит готовность человека принять ангельский образ, он сам или вместе с Духовным собором представляет кандидата в письме к правящему архиерею. В этом послании испрашивается благословение человека на монашеский постриг.

Период послушничества является особым в жизни каждого из будущих монахов. После многие с любовью вспоминают это время. Ведь послушание вовсе не является жертвоприношением. Все совершается по собственной воле с получением взамен великой благодати. Именно поэтому каждому будущему монаху стоит повиноваться своим наставникам, заботящимся о душе послушника.

Конечно, под послушанием в монастыре понимают выполнение тех или иных работ, на которые людей благословляет игумен. Однако более всего это направление должно быть рассмотрено в качестве основной оставляющей духовной жизни братвы обители, а также главным путей к спасению человека.

Каждый послушник стремится понять Божью волю. Именно поэтому он усердно трудится над своими желаниями и над собой. Бог хочет, чтобы каждый будущий монах осознал Его волю. А раскрываться и проникать в послушника она будет благодаря духовно опытным людям, а также через жизненные обстоятельства, совесть и исполнение заповедей Божьих.

Заключение

Так что же такое послушание? Это основа христианской религии, которая предполагает непрестанное сотрудничество человека и Бога. Оно позволяет Всевышнему преображать людей и пребывать в них.

Виды послушания многогранны. При этом все они будут зависеть от Божественного Промысла. Послушание можно рассматривать в разных аспектах. Это может быть терпение скорбей, отпущенных Богом, или же прохождение особого вида подвига с одновременным исполнением советов опытного духовного наставника или старца, обладающего даром рассуждения и прозорливости. Но, как бы там ни было, все имеющиеся виды послушания объединяются исполнением и взысканием Божественной воли.

Послушание — предмет непростой. С одной стороны, все слышали, что это одна из главных христианских добродетелей, иначе говоря, одно из главных требований к личности христианина. С другой — слишком часто это слово вызывает больший или меньший, осознанный или неосознанный протест. Потому, может быть, что в нерелигиозной жизни многие именно через непослушание обретают — как, по крайней мере, кажется — себя. Или потому, что в каждом человеке действуют механизмы самозащиты и сопротивления принуждению. Кроме того, услышав слово «послушание», многие сразу предполагают крайний вариант — полный отказ от собственной воли. И считают, что послушание — это только для монахов. Так что же такое послушание, каким образом оно должно присутствовать в нашей жизни? Об этом — очередная наша беседа с главным редактором журнала «Православие и современность» игуменом Нектарием (Морозовым).

— Как и почему возникло само понятие послушания? Как получилось, что оно стало именоваться одной из главных христианских добродетелей? Каково его духовное обоснование и духовное значение?

— Здесь надо начинать с того, с чего начались все злоключения рода человеческого, а именно — с грехопадения. Отпадение праотцев от Бога произошло именно посредством преслушания, преступления той заповеди, которая дана была первозданному человеку — о невкушении плода с Древа познания добра и зла. Эта заповедь, которую Господь дал человеку, заключалась именно в послушании. В чем ее смысл? Господь учил человека сообразовывать, соединять свою волю с Его волей. Именно тогда, когда человек пошел против воли Божией, когда его воля стала действовать отдельно от воли Бога — произошло грехопадение. Это повлекло за собой извращение природы самого человека, искажение всего видимого для нас мира. Вот плод непослушания.

Но святые отцы говорят: каким путем благодать уходит, таким путем она и возвращается. Непослушанием первозданного человека грех вошел в мир и стал властвовать над природой человеческой; послушанием Сына Божьего, нового Адама, грех в человеческой природе был преодолен. Вот почему добродетель послушания так важна.

Собственно, что такое для нас христианская жизнь? Это жизнь по Евангелию. А Евангелие — это не только Благая Весть, это и те новозаветные заповеди, которые Спаситель нам дает. Не только заповеди блаженства, но и огромное количество заповедей, повелений, а иногда, может быть, советов Иисуса Христа каждому из нас и всему роду человеческому. Исполняя эти заповеди, мы оказываем послушание Богу.

— Значит, в первую очередь мы должны быть послушны Евангелию. Но ведь одного только этого послушания недостаточно? Послушание — это не только следование Евангелию?

— Мы должны быть послушны Евангелию и христианской совести в первую очередь, а во вторую — Церкви: если и церкви не послушает, то да будет он тебе как язычник и мытарь (Мф. 18 , 17). Апостол говорит, что Церковь — это столп и утверждение Истины. Вот почему от нас требуется послушание канонам, правилам и в какой-то степени традициям Церкви — тем традициям, которые стали носить общецерковный характер. Но Церковь — не абстрактная категория. В Церкви есть архиереи, епископы и есть священники, действующие по их благословению. Мы оказываем послушание и епископам, и тем священникам, с которыми общаемся непосредственно, в Церковь приходя. В чем это послушание заключается? Они учат нас жить церковной жизнью, жить во Христе. Мы прислушиваемся к ним, выполняем их советы, их наставления.

Долг священника — не только совершать Таинства, не только требоисполнителем быть, но и наставником, и учителем для каждого человека, приходящего в храм. Неслучайно священник называется пастырем; овцы должны оказывать пастырю послушание. Слово наставления, с которым священник к своей пастве обращается, должно исполняться. Таким образом человек, во-первых, приобщается к общецерковному опыту, а во-вторых, учась в чем-то отсекать свою волю, вступает на поприще борьбы с гордостью. Гордость же является причиной всех падений. Но здесь надо вести речь не только и не столько о гордости, сколько о собственной воле, которую святые отцы называли стеной, стоящей меж нами и Богом. Оказывая послушание человеку — священнику — послушание во Христе и ради Христа, мы таким образом учимся слушать Бога. Малозначащие, казалось бы, случаи отсечения собственной воли, отказа от нее упражняют человека в отказе от этой греховной воли, от греховных желаний в гораздо более серьезных и проблемных для его духовной жизни ситуациях.

Одна из самых страшных язв человеческой души — это то, что обычно называют самостью. Самость есть некая производная от неправильной любви человека к себе. По ней надо наносить удар за ударом — до тех пор, пока она не будет сокрушена. А сокрушают ее как раз случаи отказа от собственной воли, проявления послушания. Иной человек может сказать: я сам знаю, как мне спастись, и не нуждаюсь в послушании священнику. Что ж, этот человек может сколько угодно пытаться спастись самостоятельно. Но, даже если он обладает высоким интеллектом и читает святоотеческую литературу, та самость, которая в его словах проявляется, она-то и не даст ему спасаться как должно. Она-то и будет его губить, даже если он внешне будет исполнять все правила христианской жизни.

— Митрополит Антоний Сурожский говорил, что послушание не от слова «слушаться», а от слова «слушать». Это всегда так?

— Это высказывание владыки Антония — оно, конечно, очень глубокое. Вдуматься в то, что в данном случае имеет в виду владыка Антоний, безусловно, полезно. Но столь же полезно обратиться к опыту святых отцов. Этот опыт свидетельствует: нужно не только слушать, то есть вслушиваться в смысл какого-либо запрета или повеления, но и слушаться, подчиняться, и одно здесь неразрывно связано с другим. Если вопрос стоит таким образом: соблюдать какие-то нормы христианской жизни просто потому, что их велено соблюдать, или вникать в их смысл — то, разумеется, второе. Ведь человек — существо словесное, разумное, и он не должен делать ничего такого, чего он не понимал бы.

В какой-то период — и это совершенно естественно — человек в Церкви уподобляется ребенку, которому родители говорят: не надо дотрагиваться до раскаленной плиты. Ребенок не знает еще, что такое плита, что такое огонь, но он понимает, что родителей ему лучше послушаться. Однако, чтоб обезопасить ребенка, родители должны не просто запрещать, они должны ему объяснить смысл запрета, объяснить, в чем состоит опасность. То же призван делать и священник. Он должен не только сказать «нельзя» или «необходимо», но объяснить, почему необходимо, почему нельзя. Порой человек понимает, принимает и умом, и сердцем то, что священник ему говорит. Но бывает иначе. Бывает, что мы чего-то не понимаем или не можем сразу принять. И тогда нам нужно проявить смирение именно таким образом: просто поверить священнику и Церкви. И от чего-то отказаться. А что-то, напротив, сделать — из послушания. И в процессе исполнения этого послушания придет понимание.

Ведь если человек приходит в Церковь, то не потому, что его кто-то заставляет, а потому, что чувствует потребность. Чувствует, что Церковь ему нужна — для того, чтобы жить в Боге. Исходя из этого, человек пытается понять, что такое Церковь. И если Церковь человека чему-то учит, если человек видит, что это не желание отдельно взятого священника, а опыт и жизнь Церкви как таковой — то этому человеку логика должна подсказать: вряд ли Церковь будет навязывать ему что-то, что для спасения вредно. И, принимая Церковь в целом, человек принимает и то, что она предлагает ему исполнить «в отдельном случае».

— Однако же и пастырь, и архипастырь — всего лишь навсего люди. Как быть, если их действия вызывают несогласие? Если, защищая то, что нам дорого, то, что представляется нам правильным и справедливым, мы вынуждены вступить с ними в спор, даже в конфликт? Послушаться или поступить по собственной совести, взяв ответственность на себя,— жизнь вполне может привести нас к такому выбору.

— Это, по сути, вопрос о духовной власти. Власти, которая дается епископу, священнику не для разорения, а для созидания. Иными словами, ни епископ, ни священник не имеет права требовать послушания лично себе. Господь не давал ему такого права. Он не помещал ни епископа, ни священника в положение властителя по отношению к «простым людям», мирянам. Ничего подобного в Церкви нет и быть не может. Духовная власть дается прежде всего как ответственность. Поэтому один из титулов римского первосвященника — раб рабов Господних; так любил себя именовать святитель Григорий Двоеслов. Поэтому когда священник или епископ требует послушания лично себе как человеку, то такое требование незаконно. Если же пастырь или архипастырь требует послушания Закону Божию — то несчастен человек, который ему в этом послушании откажет. Нужно просто различать, где его личное желание, а где закон Божий.

Желая поступить по собственной совести, человек должен помнить: его совесть так же повреждена грехопадением, как и все его существо. Наша совесть лукава, изворотлива. Мы склонны оправдывать свои страсти, свою гордость, и не просто оправдывать, а облагораживать, возвышать: «Я поступаю по собственной совести, я защищаю то, что мне дорого». Поэтому, принимая решение, нужно быть очень внимательным к себе, очень строгим. И иметь при этом такой душевный залог: желание скорей послушаться, нежели не послушаться. Когда я всеми силами своими хочу послушаться, поступить так, как требует от меня пастырь, но что-то очень важное не позволяет мне, к величайшему моему сожалению, это сделать — тогда есть надежда, что я поступаю правильно, не слушаясь. А когда у нас этого залога нет, а есть желание не послушаться в любом случае, важна причина или не важна — тогда совсем другое дело.

— Итак, мы должны критически относиться к собственным мотивам?

— Да, и нам в этом очень хорошо помогает повседневное упражнение. Старец Паисий говорил, что человек, желающий творить послушание, должен оказывать его всем — не только старцу, не только духовнику. В тот момент, когда старец Паисий произносил эти слова, в дверь заскребся котенок; отец Паисий встал, отворил дверь и сказал: вот, видите, я сейчас сотворил послушание котенку.

Наша жизнь складывается из мелочей: вы стоите в очереди, к вам подходит человек и просит: «Пропустите меня без очереди, я тороплюсь». Если у вас есть желание научиться послушанию, вы его пропустите. Вы едете на машине, кто-то пытается вас обогнать — если у вас есть это желание, вы ему разрешите обгон.

Кроме того, послушание — это залог нашей духовной свободы. Человек, отсекающий свою волю, обретает свободу: что бы с ним ни происходило, это не входит в конфликт с его волей. Мы, к сожалению, редко становимся на этот путь, потому и свободы не обретаем. А ведь, в сущности, не так много в нашей жизни вещей, от которых мы действительно не можем отказаться. Безусловно, когда что-то или кто-то влечет нас к тому, что противоречит воле Божией и нашей христианской совести, мы не только имеем право, но и должны ответить отказом. Но едва ли не во всех прочих случаях мы вполне можем послушаться.

Игумения Арсения Себрякова — известная подвижница XIX века — говорила: для того, чтобы любить ближнего, надо быть готовым отдать ему свое место. Что же это за место? Это любое из мест, то есть, по сути, весь мир.

— Значит, нужно быть готовым в любой бытовой ситуации поступить не так, как хочется тебе, а как хочется ближнему?

— Старец Силуан Афонский вспоминал о таком эпизоде. Когда он был еще не стар, к нему подошел монах и сказал: пойдем со мной к такому-то старцу, я хочу задать ему несколько вопросов. Монах Силуан встал и пошел со своим собратом. Когда они уже подходили к келье старца, тот монах спросил Силуана: «А ты о чем хочешь его вопросить?» — «Ни о чем».— «А зачем же ты идешь со мною?» — «Ты меня об этом попросил». Для старца Силуана это не было насилием. Для него это было естественно. Но, конечно, он не бездумно пошел со своим собратом, а потому, что собрату это было нужно, он нуждался в спутнике, в поддержке.

Господь дал мне видеть человека, в жизни которого христианское послушание реализовалось на деле. Это архимандрит Кирилл (Павлов). При общении с ним удивительно хорошо было видно, что он не действует по собственной воле. Когда ему кто-то из приходящих или из его духовных чад задавал вопрос, как поступить в том или ином случае и эта ситуация не имела однозначного разрешения, отец Кирилл всегда спрашивал: а сам-то ты как думаешь? И обдумывал это вместе с обратившимся к нему человеком, и с ним самим советовался. Иногда отправлял его к людям, которые могли предоставить авторитетную консультацию. И только в тех случаях, когда ответ совершенно очевидным образом приходил от Бога — а такое бывало — он говорил: поступай так-то. Это было внешне очень заметно: вот отец Кирилл сидит, разговаривает с человеком, и вдруг — какая-то перемена во всем его облике произошла, и он разом разрешает все сомнения. Но при этом он никогда не навязывал собственного мнения другим. Если человек говорил: «Нет, батюшка, так, как вы советуете, у меня не получится», отец Кирилл говорил: «Делай как тебе удобно». Если, опять-таки, не получал «извещения» от Бога.

Но у людей при этом было огромное желание послушаться батюшку — даже сверх собственных сил. Абсолютное доверие к этому человеку приходило именно через понимание того, что своего он никогда и никому не навязывает. А если о чем-то говорит, если к чему-то призывает человека, то только к исполнению воли Божией. У меня было такое ощущение, что если бы человек, пришедший к отцу Кириллу, во время беседы сказал: «Батюшка, вы вот здесь стоите, вы мне мешаете, вы отойдите на метр в сторону» — отец Кирилл спокойно отошел бы. К счастью, думаю, таких людей не оказывалось среди тех, кто к нему обращался. Но вот встать и принести стул для вошедшего человека — это для отца Кирилла было нормой.

Я готовил к изданию небольшую книжку его проповедей, посвященных Божией Матери; в одной из этих проповедей он говорил, что у Нее никогда не было никаких других желаний, кроме желания исполнять волю Божию. Почему в Евангелии практически не отражена земная жизнь Пресвятой Богородицы? Именно потому, что вся Ее жизнь была посвящена только исполнению воли Бога, вне этого Она Сама Себя не мыслила. Когда я это прочитал, я понял, что именно мне довелось наблюдать в отце Кирилле: для него жизнь тоже была исполнением воли Божией. А все остальное — только по необходимости. Поэтому он так легко отказывался от всего, кроме исполнения этой воли, от всего, за что мы все так крепко держимся.

— Но возможен ли отказ от самозащиты? Как быть, если требование ближнего носит незаконный, неоправданный, а подчас и просто хамский характер? Совсем недавно мы с коллегой возвращались из московской командировки; вслед за нашей попутчицей, соседкой по купе, в это самое купе ворвалась целая компания провожавших ее друзей. За двадцать минут, оставшихся до отхода поезда, компания решила устроить небольшие проводы, разложив и расставив на столике все, что в подобных случаях требуется; а нам, законным пассажирам с билетами, было эдак по-свойски предложено потесниться, ну хотя бы в коридоре постоять это время. Коллега — возможно, более послушный и смиренный человек, чем я,— спокойно вышла в коридор; я же взорвалась и успешно выпроводила всю компанию на перрон — вместе с их жареной курицей и бутылками пива. Я поступила неправильно?

— С правовой точки зрения ваше требование к этой компании — оставить купе — было, конечно, вполне правомерным и законным. Но если посмотреть на эту ситуацию с точки зрения духовной пользы — для вас было бы полезнее позволить этим людям порадоваться в течение двадцати минут, самой же провести это время в коридоре и прочитать акафист Спасителю или Божией Матери. Другое дело — если бы эта компания решила бы ехать в вашем купе всю дорогу, а вас бы держала в коридоре на протяжении всего пути.

Согласиться с этим — такая мера послушания на сей день недоступна для вас, наверное, и не надо пытаться сходу ее достичь. Это противоречило бы здравому смыслу. Потому что в человеке все должно быть цельно. Если человек готов по требованию какой-то маловоспитанной компании выйти в коридор вагона и всю ночь безропотно там простоять — очевидно, что у этого человека и молитвенное правило должно быть другое, и другая мера поста, не такая, как у нас. А если бы мы вдруг решили совершить такого рода прорыв — выйду и буду стоять ради послушания! — то этот прорыв потом обернулся бы чем-то негативным для вас, привел бы к перекосам.

— Значит, лучше двигаться постепенно?

— Наше возрастание в послушании, как и во всем остальном, может быть только шаг за шагом. Мы не можем оттолкнуться от берега и поплыть, если мы еще плавать не научились. Современный человек изломан, издерган, и ему трудно начать учиться послушанию. Может быть, поэтому мы наблюдаем такие крайности: один человек просто не в состоянии послушаться даже самым разумным словам священника, другой, напротив, рвется немедленно исполнять все, что бы ему ни сказали — без всякой критики. А это в итоге приводит к духовному надрыву и даже к отшатыванию от Церкви. Лучший вариант — это мягкое, постепенное вхождение в послушание.

Мы не можем ни от себя, ни от других потребовать отказа от всех человеческих средств разрешения встающих перед нами проблем, но мы должны знать: чем больше мы отрешаемся от этих средств и предоставляем действовать Богу, тем большее покровительство и помощь нам Господь оказывает.

Преподобный Исаак Сирин говорит: тот, кто ищет помощи человеческой и полагается на нее, тот зачастую лишает себя помощи Божией. И, напротив, в той мере, в какой мы от помощи людей удаляемся, в той мере мы обретаем Божественное заступничество.

— Когда-то я из чисто журналистского интереса прошла психологический тест, который используется при поступлении на службу в милицию. Результат тестирования был следующий: не рекомендуется работа в структуре, подразумевающей жесткое подчинение. Натура, иными словами, такова: подчинения не выносит. Действительно, мы ведь очень разные, для кого-то слушаться, подчиняться — естественно, а для кого-то совсем наоборот.

— Да, здесь все очень индивидуально. Есть люди — не бесстрастные на самом деле, а безвольные. Им говорят: «Делайте так, идите вон туда» — и они делают, идут, отнюдь не из христианской добродетели, а просто от безволия. Такое «отсечение воли» Богу не может быть угодно; Богу угодно, когда человек ради заповеди отсекает то, что у него есть. Безвольный и безразличный ко всему человек — он и зло так же безвольно сотворит, если ему велят его сотворить.

Если же говорить о людях более послушных и менее послушных, то, безусловно, больший подвиг совершает тот человек, который, будучи от природы очень своенравным, самоволие это в себе подавляет сознательно. Преподобный Иоанн Лествичник говорил, что ценнейший подвиг совершает человек, который, будучи страстным от природы, подъял бремя борьбы со страстями, нежели тот, который не действовал под воздействием страстей, потому что сильных страстей не имел.

Наш характер — это не то, что мы должны оберегать как некую ценность, это то, что мы призваны преобразовать. Преподобный Варсонофий Великий, отвечая на вопросы своих духовных чад, говорил: чем больше ты смягчишь свое сердце, тем больше сможет оно вместить благодати. И в этом заключается тайна смирения. Гордое сердце человеческое по отношению к благодати — это как вода, в которую пытаются погрузить палку. Ее погружают, а она выскакивает. Наши сердца именно таковы. Мы испытываем в какой-то момент умиление, покаяние сердечное — благодать наше сердце наполняет, согревает, но мы утрачиваем это моментально, потому что наше сердце тут же ожесточается, и не живет кроткий и смиренный дух Божий в таком сердце. Спаситель сказал: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11 , 29). Кстати, это то немногое, что мы точно знаем о Боге — в плане внутреннем — то, что Он кроток и смирен сердцем, и то, что Он был послушен даже до смерти крестной.

— Мы говорим с Вами о том, что послушание следует творить — не только священнику, архиерею, духовнику, но и всякому ближнему. Но как хочется иногда объяснить ближнему, что он неправ, что именно ему-то как раз и не следует настаивать на своем. Скажем, я захожу в храм ровно на пять минут перед работой — написать поминальную записку, поставить свечку,— а бабушка, стоящая за свечным ящиком, тут же замечает, что я без платка, и сразу начинает искать какой-то платок для меня в своем ящике…

— На эту ситуацию можно посмотреть с совершенно другой стороны. Нужно думать не о том, что бабушка излишне придирчива, досаждает этим и т.д., а о том, что она — человек со сложившимися представлениями. Она не потому вас «достает», что хочет вас учить, а потому, что ваш «простоволосый» вид оскорбляет ее религиозное чувство. Эта женщина ходила в храм тогда, когда никто из нас еще туда не ходил. И для нее этот платок на голове был внешним знаком исповедания веры. И когда она теперь видит женщину, девушку, входящую в храм без платка, она испытывает боль. Ради любви к этой бабушке стоит послушаться, хотя вы оказываетесь ущемленной при этом в каких-то своих правах, теряете какое-то время. Но Господь нам гораздо больше за это воздаст.

Каждый раз, когда мы говорим: я имею право, это моя территория, это мое внутреннее пространство — да, мы поступаем в соответствии со своими правами, но не даем благодати войти в наше сердце. Какие были права у Христа? Они были безмерны. Но Он попрал все Свои права ради нашего спасения. Он оставил нам образец. Последовать этому образцу сразу и до конца могли редчайшие люди в истории христианской Церкви. Но стремиться к этому должен, наверное, каждый человек.

— К сожалению, с понятием послушания связаны и многие негативные явления в сегодняшней церковной жизни.

— Мы живем в очень сложное, очень лукавое расцерковленное время. И нам, к сожалению, приходится сталкиваться с лицами в духовном сане, которые подменяют послушание Христу послушанием себе; которые желают властвовать над человеческими душами. Не ради спасения душ, а ради удовлетворения собственной страсти — страсти властолюбия, в которой не отдают себе отчета по неразумию своему. Мы должны проявлять благоразумие — для того, чтобы, ища пастыря, не найти волка, а самому не оказаться овечкой, которую в духовном смысле съедят.

Некоторые святые отцы, в частности Симеон Новый Богослов, говорят, что надо сначала испытать будущего духовника, понять, вправду ли это муж духовной жизни, способный наставить на спасение, а уж потом, испытав, слушаться беспрекословно. Это совет верный, но для нашего времени он нуждается в корректировке. Сегодня человек приходит в храм в таком состоянии, что он не может испытать духовника. У него нет тех ориентиров, тех критериев — внутренних, не внешних! — пользуясь которыми он мог бы определить, что представляет собою потенциальный духовник. Современного человека, к сожалению, очень легко обмануть. Его обманывают в сектах, в псевдоправославных течениях, обманывают лжестарцы и лжедуховники. Поэтому испытание будущего духовника не может быть одномоментным — только до полного вверения себя ему, нет — приходится испытывать и позже. Тем более что и хороший, искренний священник претерпевает порой тяжкие испытания, и ломается, падает, и увлекает в свое падение окружающих его людей. Мы можем столкнуться с подобной ситуацией, и здесь мы тоже должны быть внимательны и помнить: главный наш ориентир — это Евангелие. Жизнь в русле церковной традиции, в русле послушания — она многие вопросы снимает для человека, на многие вопросы отвечает, но бдительности терять нельзя. В каких-то случаях надо отказать духовнику, даже давнему своему духовнику, в послушании. Разумеется, в неоскорбительной для него форме. Когда-то нужно сказать: батюшка, мне представляется, что ваши слова и действия расходятся со словом Божиим. Объясните мне, почему вы именно так поступаете, именно этому учите, ответьте мне на мой вопрос. Если мы говорим это не из желания осудить священника или стать в чем-то выше него, а из глубины собственного недоумения — наверное, это оправдано и, возможно, поможет самому священнику вовремя остановиться, не впасть во искушение.

Человек, по слову святителя Игнатия, должен понимать дух того времени, в котором он живет, дабы избегать того тлетворного, что в этом времени присутствует, не пускать это тлетворное в себя. Но понимать дух времени необходимо, наверное, и для того, чтоб поступать разумно. Понимать свою меру, меру окружающих людей, и исходя из этого понимания действовать. Один из самых заметных сегодня церковных авторов, архимандрит Лазарь (Абашидзе), в одной из своих книг употребил такое выражение: «Все мы — дети похмельной пирушки». Это действительно так, и мы должны действовать, исходя из понимания этого обстоятельства. Не надо требовать слишком много ни от себя, ни от тех, у кого мы должны учиться. Но если есть в нас и в тех, кто нас учит, наставляет, хотя бы малое хорошее, что мы можем взращивать — надо за это благодарить Бога.

— Раньше существовала практика принесения мирянами обетов послушания; я не раз об этом читала. Сейчас этого нет… И, видимо, не нужно?

— Скорей всего, не нужно. Приходится видеть, как люди дают по своей горячности какие-то обеты, а потом в силу своей немощи оказываются неспособными их исполнить. А неисполненный обет — это обман по отношению к Богу. Поэтому лучше постепенно воспитывать в себе способность к послушанию. Постепенно к нему привыкать, приучаться, и потом с радостью увидеть, какие плоды оно приносит. Ведь в конечном итоге наше послушание — это вопрос нашего отношения к Богу. Господь радуется нашему послушанию, и сознание того, что мы радуем Господа, помогает нам преодолевать то скорбное, что бывает с послушанием связано.

С игуменом Нектарием (Морозовым)
беседовала

В прошлом существовало правило обязательно ходить в баню накануне посещения церкви. Сейчас этот совет излишен, так как, благодаря удобствам, все имеют возможность соблюдать правила гигиена.

Отправляясь в православный храм, следует заранее отключить мобильный телефон или вовсе его не брать с собой. Телефонные звонки будут отвлекать верующих от молитв. Разговаривать во время службы по телефону не следует по тем же причинам.

Духовный настрой

Перед посещением церкви, нужно настроить себя духовно. Для этого рекомендуется читать Библию или другую духовную литературу, например «Сборник церковных проповедей». Вообще перед каждым праздником рекомендуется читать соответствующую литературу.

Апостол Павел наставлял церковь в Филиппах: «...братия мои, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте, чему вы научились что приняли и слышали и видели во мне, то исполняйте, – и Бог мира будет с вами»

(Флп. 4: 8–9).

Чтение духовной литературы должно побуждать человека размышлять о том, как он прожил прошедшую неделю, что было у него на сердце или в мыслях. Желательно, испытывая самого себя, вспомнить, в чем согрешил со дня последней исповеди. Можно даже записать свои грехи, чтобы не забыть их перед исповедью, отвлекшись на житейские проблемы.

Полезно будет также во время духовных размышлений вспомнить все благие даяния и милости, полученные от Бога. За все это следует Его возблагодарить.

Особенно тщательно следует подготавливаться душевно к причастию.

Внешний вид

Одежда для посещения церкви должна быть скромной и благопристойной. Кроме того, она должна быть чистой и выглаженной, обувь – вычищенной, прическа – аккуратной. Ни в коем случае нельзя приходить в церковь в том, в чем обычно ходят дома или на пляже.

Внешний вид христианина (не только поведение, но и одежда) отражает его внутреннее состояние, хотя и не является показателем его благочестия. Однако стремление к чистоте внутренней, как правило, побуждает человека также быть опрятным и снаружи. Если человек скромен и кроток, это также выразится в скромной одежде и кротком поведении. Человек, имеющий мир и покой в сердце, будет тихим и сдержанным в разговоре, все его жесты будут уравновешенными. У верующего человека будет во всем проявляться стремление к порядку.

В одежде лучше придерживаться спокойных тонов. В некоторых случаях рекомендуется приходить в светлой одежде (например, на Пасху), иногда, наоборот, в черном (в дни траура). Кричащие тона будут неуместны.

«Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом»

(1 Пет. 3: 3–4).

Особенно внимательно к одежде нужно относится женщинам. Они всегда должны выглядеть в церкви очень скромно. В последнее время многие ходят в церковь в джинсах или брюках. Однако к исповеди или причастию следует все же надеть юбку. Она должна быть не выше колена, не прозрачной и без разрезов. Кофту или блузку рекомендуется выбирать без глубокого выреза на груди и также непрозрачную, неяркую, без блесток и т. д. Голову женщинам обязательно следует покрывать платком. К обуви строгих требований нет, однако рекомендуется все же выбирать максимально удобную, так как на службах приходиться подолгу стоять. Нельзя пользоваться косметикой, особенно красить губы. Не следует также пользоваться духами, особенно в жаркую погоду, так как их сильный запах может стать причиной плохого самочувствия окружающих.

Мужчины могут приходить в джинсах или брюках, свитере или рубашке или в костюме. Не следует надевать шорты и майки. В отличие от женщин, мужчины, входя в церковь, всегда (даже зимой) должны обнажать голову.

В дни церковных праздников можно одеваться более красиво и торжественно, в дни постов – напротив, более скромно.

Молодежи не стоит приходить в храм в майках, особенно с кричащего вида наклейками на них в виде различных лозунгов, изображений кумиров поп-музыки и т. п. В шортах разрешается быть только детям до 7 лет.

Вход в храм

Приходить на богослужение следует за 5–10 минут до его начала. Входить в церковь нужно с благоговением, спокойно и тихо. На пороге обычно трижды осеняют себя крестным знамением и читают молитву. Можно прочесть молитву «Отче наш» или просто сказать: «Господи, помилуй». При этом надо смотреть на купола храма и кресты на них. По окончании молитвы следует поклониться. О том, как совершать крестное знамение и поклоны, будет рассказано ниже.

Не следует курить у входа в храм. Входя на паперть, следует еще раз осенить себя крестным знамением, так как считается, что уже здесь человек находится в святом месте. Нужно прекратить все разговоры, не относящиеся к духовному.

Не следует задерживаться при входе в храм, затрудняя вхождение в него другим богомольцам.

Войдя в храм, надо постараться, никого не беспокоя, найти себе место и, повернувшись к алтарю, сотворить три поклона с крестным знамением. Если в это время идет служба, мужчины должны пройти и встать с правой стороны, а женщины – слева.

Желательно приходить в церковь вовремя, то есть к началу богослужения, а не во время него. Опоздавшие должны постараться спокойно пройти вперед.

Вести денежные дела, за исключением покупки свечей, следует либо до, либо после богослужения, но ни в коем случае не во время службы.

Внутри церкви не принято разговаривать, чтобы не мешать другим обращаться в мыслях к Богу.

В церкви прихожане молятся и, как правило, про себя. Это негласное правило касается и пения. Не следует тихо подпевать поющему хору, а также эхом повторять вслух слова священника или чтеца. Подобное действие может помешать соседям молиться. Этот порядок желательно не нарушать.

«Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство; но исполняйтесь Духом, назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу, благодаря всегда за все Бога и Отца, во имя Господа нашего Иисуса Христа, повинуясь друг другу в страхе Божием»

(Еф. 5: 19–20).

В прошлом было принято молиться вслух. В настоящее время прихожане могут вместе молиться вслух во время чтения молитв «Отче наш» и «Верую», а также петь тропари и величания праздникам.

До начала богослужения можно пройти к свечному ящику, где можно получить свечи, приобрести книги и другую церковную утварь. В это время можно поздороваться со знакомыми или поговорить со священнослужителем на какую-нибудь церковную или духовную тему.

Нельзя ходить, разговаривать, а также ставить свечи и прикладываться к иконам во время чтения Евангелия, пения Херувимской и евхаристического канона на литургии (от Символа веры до «Отче наш»).

В церкви обычно стоят, но разрешается и сидеть. Согласно пословице, лучше сидя думать о Боге, чем стоя – о ногах.

Сиденья в церкви следует уступать больным и старым. Сидящие не должны закидывать ногу на ногу.

Однако во время важных моментов следует все же встать.

К таким моментам относятся время звучания Шестопсалмия, «Честнейшей», Великого славословия, возгласа «Благословенно Царство», а также во время малого входа и чтения Евангелия, которое есть Слово Божие, звучащее к людям. Это же касается и чтения Символа веры.

Особенно следует быть внимательным и с благоговением внимать молитве во время возгласа «Твоя от Твоих!», так как считается, что в это время сходит Святой Дух на хлеб и вино, приготовленные для причастия, превращая их в плоть и кровь Христову, и таким образом совершается чудо. Этот момент в православной церкви считается самым главным во время таинства, его называют сердцем Божественной литургии.

Следует также продолжать стоять, когда поют «Отче наш», а во время произнесения фразы «Со страхом Божиим» необходимо благоговейно кланяться, потому что считается, что в это время в Святой Чаше выходит на солею Сам Христос.

Когда все встают на колени во время общей молитвы, нужно также встать на колени.

В церкви не следует держать руки в карманах и жевать жевательную резинку.

Придя в церковь с детьми, необходимо позаботиться о том, чтобы они не бегали, не смеялись и не баловались в храме. Если ребенок заплачет, его следует тут же успокоить, если это не удастся, лучше вынести его на улицу и успокоить. После этого можно вернуться в церковь. Нельзя приходить в церковь с животными или птицами.

«Завещеваем же вам, братия, именем Господа нашего, Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас»

(2 фес. 3: 6).

Нежелательно делать замечания тем, кто неправильно ведет себя по незнанию. Исключение составляет бесчинное, хулиганское поведение.

В церкви нужно оставаться до окончания богослужения. Уходить раньше времени уместно только немощным или в случае острой необходимости.

Молитва

Прежде чем начать молиться, надо успокоиться и сосредоточиться на Божественном, только после этого произносить слова молитвы. Можно прежде поставить свечи перед иконами святых, к которым будет обращена молитва.

Молитву надо совершать тихо, не мешая другим молящимся. Для этого надо выбрать удобное место, где другие прихожане не помешают сосредоточиться на общении с Богом и святыми Его. Не следует вытеснять других верующих с их мест перед иконами, лучше подождать, пока они уйдут, или выбрать другое место. Молиться можно не только по собственной нужде, но и принимая участие в богослужении, во время которого есть время как для личной, так и для общей молитвы.

Даже не говоря ни слова и не понимая языка, на котором проводится богослужение (в православных храмах служба проводится на старославянском языке), все равно можно почувствовать свою причастность ко всему происходящему в церкви. Это помогает внутренне настраиваться на духовные размышления.

Когда мысли во время богослужения невольно рассеиваются, рекомендуется читать Иисусову молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного».

Крестное знамение и поклоны

Православному христианину, пришедшему в церковь, следует знать, когда и как нужно совершать крестное знамение. Практика показывает, что очень многие выполняют его неправильно.

Крестное знамение выражает веру человека в Иисуса Христа как своего Спасителя. Вера во Христа означает любовь к Нему и исполнение Его святой воли в своей жизни. Именно такая вера спасает от власти зла. «Крест есть орудие и знамя победы Христовой над грехом и смертью», – сказано в Законе Божием. Поэтому именно крест стал знаком, принятым христианами для исповедания своей веры.

Первые три пальца, сложенные вместе, выражают веру в Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого, как в единосущную Троицу. Два пальца, прижатые к ладони, означают Христа во время Его сошествия на землю, когда в нем были соединены две сущности – божественная и человеческая.

Таким образом, само крестное знамение, как и крест, носимый на шее, не приносит освобождения или спасения, их нельзя использовать как талисманы или защиту от злобных демонических проявлений этого мира. По православному вероучению, только истинная вера может спасать. Крестное же знамение – только видимое проявление этой веры.

Православные осеняют себя крестным знамением следующим образом: большой, указательный и средний пальцы правой руки складывают вместе концами, а безымянный палец и мизинец прижимают к ладони.

Осеняя себя крестным знамением, надо приложить сложенные пальцы сначала ко лбу (для освящения ума), затем к животу (для освящения внутренних чувств), после чего к правому и левому плечам (для освящения телесной, физической силы). Раньше допускалось делать нижний конец креста на груди, а не на животе. Однако таким образом крест получается перевернутым, что в настоящее время является символом сатанистов.

Опустив руку, следует поклониться, так как, изобразив на себе Голгофский крест, верующий обязательно выразит свое поклонение совершившему на нем подвиг Христу. Нельзя делать поклон одновременно с крестным знамением.

Креститься нужно только правой рукой.

Крестное знамение следует стараться совершать правильно. При этом не надо спешить, иначе получится простое махание рукой, что выглядит не очень хорошо и может быть воспринято другими верующими как кощунство.

Поклоны верующий совершает в знак смирения перед Богом. Поклоны бывают поясные и земные. Во время поясных поклонов кланяются до пояса, а во время земных верующий становится на колени и касается головой земли.

Крестное знамение совершается обычно в следующих случаях:

– при приближении ко всему святому (при входе в храм, прикладывании ко кресту или иконе и т. п.);

– в начале, во время и в конце любой молитвы;

– в начале утрени;

– когда священник возглашает: «Благословен Бог»;

– при вознесении имени Пресвятой Троицы, например: «Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святого Духа...»;

– во время возношения имени Пресвятой Богородицы;

– во время молитвы «Честнейшую»;

– когда произнесено имя святого дня на отпусте;

– в ключевые моменты богослужения, например, при возгласе «Твоя от Твоих» и т. п.

Если крестное знамение совершается не во время молитвы, следует при этом говорить про себя: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь».

Благословение священника

Благословением священника является крестное знамение, которым он осеняет верующих. При этом священник складывает руки иначе, чем при обычном крестном знамении. Его пальцы изображают буквы IC. ХC., что значит Иисус Христос. Иными словами, сам Иисус Христос через священника благословляет верующего.

Благословение следует принимать с благоговением. Еще одним значением благословения является разрешение, дозволение и напутствие. Например, верующий просит у священника благословения, отправляясь в дорогу, перед важным делом или в любом затруднительном положении.

Благословение бывает общим и частным. Общее благословении происходит во время богослужения, когда священник, благословляя всех верующих, присутствующих в храме, говорит: «Мир всем», «Благословение Господне на вас...», «Благодать Господа нашего...», – и осеняет их крестным знамением. При этом все кланяются в ответ, не складывая рук и не крестясь.

Если священник осеняет верующих крестным знамением с помощью священных предметов,

таких, как Крест, Евангелие, Чаша, икона или других, присутствующие должны перекреститься и поклониться.

Когда верующий получает благословение отдельно для себя, он должен сложить руки крестом и ладонями вверх – правую на левую. Священник осеняет его крестным знамением и кладет свою руку в сложенные ладони верующего. Получив благословение, верующий должен поцеловать руку священника, которой он благословлял, тем самым как бы целуя руку Самого Господа Иисуса Христа.

Иконы

Войдя в церковь, верующие обычно подходят к иконе, которая находится на аналое в центре храма, и прикладываются к ней (целуют ее). Это икона праздника, на ней обычно изображено празднуемое событие, например «Въезд Господень в Иерусалим», или святой, которого церковь поминает в этот день. Прикладываться к этой иконе следует, предварительно совершив два раза крестное знамение с поклоном, затем следует поцеловать икону и снова, перекрестившись, поклониться.

В православной церкви существует порядок целования икон. Каждый, кто входит в храм, должен приложиться к чтимой иконе этой поместной церкви.

Прихожанин не должен с целованием обходить все иконы храма и иконостаса. Это делает только архиерей. Нарушение этого правила мирянином является бесчинством.

Не следует также бродить по всей церкви от одной иконы к другой, мешая молящимся сосредоточиться на своих молениях. Проявление почтительности к иконам не должно выходить за рамки приличий. К другим иконам можно подойти в другое время.

Если службы в церкви нет, можно подойти к иконе, находящейся в центре храма, дважды перекреститься и приложиться к ее нижней части, после чего перекреститься в третий раз. Более подробно об иконах и их почитании будет рассказано ниже.

Свечи, светильники и лампады

Особым символом, присущим для православных церквей, являются свечи. Их возжигают в знак жерт-ёвенности и посвящения себя Богу.

Обычай ставить свечи, а также зажигать светильники пришел в Россию из Греции. Однако еще в древности, как сказано в Священном Писании, сам Бог дал повеление сделать золотой светильник с семью лампадами, который нужно было возжигать в святилище храма каждый вечер. Они являлись символом Божьего водительства народа израилева. Тогда же было принято, чтобы светильник всегда горел перед книгой закона Моисеева, свидетельствуя, что Закон, данный Богом, является светильником для человека в повседневной жизни.

После распространения христианства появилась традиция перед выносом Евангелия нести горящую свечу, а во время его чтения возжигать множество свечей, возвещая, что свет Благой Вести просвещает каждого человека, приходящего в мир.

Вначале христиане всегда возжигали свечи на богослужениях, поскольку они собирались для слушания проповеди, пения, молитвы и преломления хлеба часто в ночное время. В книге Деяний святых апостолов говорится: «В горнице, где мы собрались, было довольно светильников» (Деян. 20: 8).

Когда начались гонения на христиан, они часто прятались и проводили богослужения в глубоких подземельях и катакомбах. При этом светильники и свечи были просто необходимы. Постепенно свечи приобрели и духовное значение.

Когда гонения прекратились, обычай зажигать светильники и свечи остался. Без них не проходило ни одно богослужение.

«Никогда не совершается у нас богослужение без светильников, но мы употребляем их не для того только, чтобы разгонять мрак ночи, – литургия совершается у нас при свете дневном; но для того, чтобы изобразить чрез это Христа – свет несотворенный, без которого мы и среди полдня блуждали бы во тьме»

(Тертуллиан).

Постепенно начали ставить свечи и зажигать светильники не только перед Евангелием, но и перед другими священными предметами, которыми стали пополняться поместные церкви. Поначалу это были гробницы мучеников, затем иконы святых. Так, в послании Иеронима против Вигилянция можно прочитать следующее: «Во всех Церквах Востока, когда читается Евангелие, возжигаются свечи и при солнечном сиянии, воистину не для прогнания мрака, но в знак радости, дабы под образом чувственного света показать свет оный... Иные же сие творят в честь мучеников». Святой Софроний, патриарх Иерусалимский (VII в.) говорил: «Лампады и свечи суть, образ вечного Света, а также означают свет, которым сияют праведники». Блаженный Симеон Солунский (XV в.) писал: «Возжигаются свечи и пред иконами святых, ради добрых дел их в мире...».

В настоящее время традиция зажигать свечи, светильники и лампады в православных церквях сохранилась. Однако не нужно думать, что они горят там всегда и в большом количестве. Ночью положено зажигать только небольшое количество светильников, а при чтении Шесто-псалмия на всенощном бдении и вовсе гасят все свечи, кроме одной, находящейся в середине храма у чтеца перед иконой Христа в иконостасе. Однако полного мрака в церкви никогда не бывает. Во время праздников и воскресных богослужений по чину, напротив, зажигают все светильники и множество свечей.

Лампады и свечи в православном храме горят в алтаре за престолом в особом светильнике, называемом семисвечником, на Горнем месте, на престоле, на жертвеннике, а также у отдельных икон. В средней части храма светильники возжигают у всех икон. Возле особо почитаемых икон ставят несколько лампад. Возле икон помещают подсвечники со множеством ячеек, чтобы верующие могли ставить в них свои свечи.

Самый большой подсвечник ставят в центре храма с восточной стороны от аналоя, возле почитаемой в этот день иконы. Во время малых входов (на вечерне и литургии), великого входа (за литургией), а также перед Евангелием (если оно выносится на входах или для чтения) используют особый подсвечник с большой свечой, которая символизирует свет Христовой проповеди этому миру, а также самого Христа, являющегося Светом истинным.

«Огонь горящих... свечей и лампад, как и само кадило с горячими углями и благовонным фимиамом служат для нас образом огня духовного – Духа Святаго, сшедшаго в огненных языках на апостолов, попаляющего греховные наши скверны, просвещающего умы и сердца наши, воспламеняющего души наши пламенем любви к Богу и друг к другу: огонь пред святыми иконами напоминает нам о пламенной любви святых к Богу, из-за которой они возненавидели мир и все его прелести, всякую неправду; напоминает нам и о том, что мы должны служить Богу, молиться Богу пламенным духом, чего у нас большею частью и нет, ибо имеем охладевшие сердца. Так в храме все поучительно и нет ничего праздного, ненужного»

(Святой праведный Иоанн Кронштадтский).

Свечи, которые ставят перед иконами святых, означают пламенную любовь святых к Богу, их жертвенность и полную самоотдачу. Свечи также напоминают о том, что святые являются светильниками, горящими и светящими всему миру подвигом своей веры и своими добродетелями.

Во время каждения перед священником с кадилом идет дьякон, несущий особую дьяконскую свечу, которая символизирует свет апостольской проповеди, предшествовавшей принятию народами веры в Христа.

Лампада, зажженная перед иконой, знаменует собой огненный столб, сопровождавший в древние времена народ израилев в пустыне. Свечи, поставленные вокруг лампады, являются образом несгорающего тернового куста, в котором Бог явился Моисею. По православной традиции несгорающий куст является прообразом Матери Божией.

Свечи, поставленные правильными кругами, символизируют колесницу, на которой вознесся на небо Илия. Круги света изображают колеса этой колесницы.

Горящие свечи используют на различных церковных службах. Они обязательно должны быть в руках крещаемых или венчаемых. Отпевание тоже проводится среди множества зажженных свечей. Со свечами верующие идут на крестный ход.

В будние дни, когда в храме звучат в основном молитвы покаяния и сокрушения, горящих свечей очень мало. В праздничные и воскресные дни, когда бывает торжественное славословие и проповедь Евангелия, вся церковь освещается свечами и светильниками. А в самый великий христианский праздник, Воскресение Христово, кроме освещения церкви, все верующие также держат в руках зажженные свечи.

Свеча является одной из основ практического православного христианства. Ее воск, мягкий и податливый, символизирует человека, созревшего для раскаяния и готового к внутренним изменениям в послушании. Огонь свечи символизирует обожествление человека через духовное рождение свыше от огня Божественной любви. Чистота свечи означает чистоту человека в результате его раскаяния и приобщения к Божественному естеству.

Во время чтения Шестопсалмия, в котором говорится об осознании своего греховного состояния, в церкви почти все свечи гасят, чтобы в полумраке люди были более внимательны к услышанному и, если надо, могли вздохнуть или прослезиться. Темнота способствует мысленному сосредоточению на собственной душе. На литургии (богослужении, на котором проводиться причастие), проходящей как в будние, так и в праздничные дни, свечей зажигается больше всего. Перед началом чтения Евангелия свечи зажигают во всем храме, напоминая, что Слово Благой Вести освещает всю землю.

В первую очередь возжигают свечу на жертвеннике, затем на престоле, после чего перед иконами Спасителя, Божией Матери, храмовой и святых.

Таким образом, возжигание священнослужителями свечей в храме является частью богослужения. Они возжигают их в определенном порядке с определенным значением. При этом прихожанин не должен мешать богослужению своим недостойным поведением.

Свечи используют во всех обрядах и таинствах:

– во время крещения (три свечи ставят на купели как символ Святой Троицы, восприемники также держат свечи в руках, как бы говоря, что крещаемый идет от тьмы к свету);

– при обручении и венчании (свечи держат обручающиеся и венчающиеся, что знаменует чистоту их жизни до брака и после);

– во время соборования (около лампады или сосуда с вином и елеем ставят семь свечей, означающих семь даров Духа Святого, также зажженные свечи держат все присутствующие в знак пламенной молитвы);

– на погребении (свечи ставят в четырех подсвечниках по углам гроба, что символизирует крест, родственники также держат во время панихиды горящие свечи, которые символизируют Божественный свет для крещенного христианина).

Особенных правил, куда и сколько ставить свечей, не существует.

Денежный взнос, в большинстве православных церквей совершенно не обязательный, является своего рода пожертвованием – небольшим и посильным для каждого. Размеры свечи и ее выделка не играют абсолютно никакой роли в служении Богу.

Люди, которые постоянно ходят в церковь, как правило, всегда ставят по несколько свечей, например, по одной к праздничной иконе, находящейся на аналое, к образу Спасителя или Богородицы (с вознесением молитв о здоровье своих близких) и к Распятию, молясь об упокоении усопших. Можно также поставить свечу перед иконой любого из святых по велению сердца.

Если на подсвечнике перед иконой нет места из-за множества горящих свечей, поставленных другими людьми, не следует гасить чью-то свечу. Лучше попросить священника поставить за себя свечу позже, когда это будет возможно.

Верующий также не должен обижаться или возмущаться, если его свечу кто-то погасил еще до окончания службы, так как считается, что Бог читает в сердце и принимает сердечную жертву, свеча же есть только отображение этой жертвенности во внешнем мире.

Не следует принимать близко к сердцу поверье о том, что если свеча гаснет, то это к несчастью. Также не стоит слушать тех, кто говорит, что расплавлять нижний конец свечи для установки ее в подсвечнике следует считать грехом. Нет и особых указаний, какой именно рукой следует ставить свечу – правой или левой. Различные суеверия, возникающие в народе, церковью не приемлются.

Свечи и лампады возжигаются не только в храмах, но и в домах благочестивых христиан.

Чтобы поставить свечу, не беспокоя других своим поведением, следует приходить до начала службы. Часто опоздавшие и пришедшие в храм в середине службы отвлекают других верующих от молитвы и поклонения, передавая через них свои свечи. Такое поведение недопустимо. В случае опоздания лучше дождаться окончания богослужения, после чего можно будет поставить свечу, не беспокоя других и не нарушая порядка.

Свечи не должны быть единственным участием верующего в богослужении. Ведь свеча сама по себе не дает душевного исцеления, освобождения от грехов, укрепления духа. Несмотря на свою символическую сущность, свеча не обладает способностью спасать душу. Для того чтобы поставить свечу, также необходимо иметь соответствующий душевный настрой.

Горящие свечи являются жертвой Богу. Ставя их перед конкретной иконой, человек должен иметь к изображенному на ней человеку любовь, уважение и почитание. Если этого в сердце нет – и свечи ничего не значат для Бога. Часто люди ставят свои свечи перед теми святыми, о которых они ничего не знают, а значит, и не любят их. Это становится бесполезным действием.

Некоторые превращают возжигание свечей в простой обряд, не заботясь узнать о Боге, Богоматери или святых что-нибудь полезное для себя, вдохновляющее и сближающее с Богом. При этом они делают настолько мелкими Бога и всех святых Его, что думают, будто им нужны свечи, а не чистое сердце. Вряд ли можно надеяться при этом что-нибудь получить от Бога в ответ на свою молитву или прошение.

Некоторые, поставив свечу, считают, что выполнили свой долг по отношению к Богу, и этого достаточно, чтобы называться православным христианином, праведным и чистым. Они спокойно грешат, обманывая и обижая других, а потом, словно жертвоприношение за грехи, ставят Богу свечи или зажигают лампады перед иконами.

Зажигать свечи следует только в знак отображения того огня, который горит в сердце – огня любви. Если же в душе царит тьма греха и неверия, не к чему и свечи. Их горением невозможно купить настоящее очищение души. Нельзя подкупить Бога, как это делали язычники в древние времена, принося в жертву идолам различные ценности, включая птиц и домашний скот.

Таким образом, ставя свечу, следует задуматься, продиктовано ли это любовью к Богу, которая подтверждается благочестивым поведением. Если нет, свеча является попыткой подкупа, что не просто бессмысленно, но и оскорбительно для Бога, тем более если свечи покупаются на деньги, добытые нечестным трудом.

«Ставить свечи перед иконами хорошо. Но лучше, если приносишь в жертву Богу огнь любви к Нему и к ближнему. Хорошо, если вместе бывает и то и другое. Если же ставишь свечи, а любви к Богу и ближнему в сердце не имеешь: скупишься, не мирно живешь, – то напрасна и жертва твоя Богу»

(Святой праведный Иоанн Кронштадсткий)

Библия говорит, что если люди продолжают творить беззакония, жертвы, приносимые ими, противны Богу: «К чему Мне множество жертв ваших...

Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу. Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои? Не носите больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие – и празднование! Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя: они бремя для Меня; Мне тяжело нести их. И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови» (Ис. 1: 11–15).

Что касается отношений с людьми, следует стараться жить в мире с окружающими. Ставить свечу, имея в сердце зло на кого-нибудь – пустое дело. Если человек находится во враждебных отношения с кем-либо в семье, на работе, эта жертва будет отвергнута.

Свечи можно приобретать в том храме, в который человек пришел молиться. Однако не запрещается ставить и зажигать перед иконами свечи, приобретенные в любом другом православном храме.

Свечи о здравии родных и близких ставят обычно перед иконами святых в специальные подсвечники, которых в храме бывает несколько. Такие подсвечники, как правило, располагаются перед иконами Николая Угодника (Николая Чудотворца), Кирилла и Мефодия, Ксении Петербургской, Марии Египетской и т. д. Икона святого выбирается в соответствии с потребностями молящегося.

Свечи за упокоение душ умерших ставят в специальном заупокойном канонике, существующем в любом храме. На нем, как правило, располагается малое распятие. В Пасхальное воскресенье свечи за упокой не ставят.

Помянник и церковная записка

Помянники появились не очень давно и присущи только православной церкви. Это специальная небольшая книжка, которую можно приобрести в церкви и в которую верующие христиане вносят имена всех родственников, как живых, так и умерших, на память для потомства. К помянникам следует относиться с уважением и хранить их дома около икон в чистоте и опрятности.

На богослужении священнослужителю подают разовый помянник. В нем записаны имена живых и умерших людей, за которых нужно молиться «о здравии» или «о упокоении». Такой помянник называют церковной запиской. К ней также следует относиться с уважением и делать записи с аккуратностью.

Церковные записки вносятся священниками в алтарь, где они прочитываются во время Божественной литургии перед святым престолом. В связи с этим их также можно назвать богослужебными книжками. С тем большим почтением следует относиться к церковным запискам.

Даже в разовый помянник имена нужно вносить аккуратно, разборчивым почерком, дополнив написанное изображением креста. Небрежно оформленные записки свидетельствуют о том, что автор не понимает их смысла.

Церковная молитва за усопших произносится во время литургии, когда приносятся бескровные жертвы, или дары, – хлеб и вино, то есть совершается святое причастие. Поэтому считается, что молитвы в церкви особенно сильны и благодатны в сравнении с домашней молитвой.

Сила молитв, произнесенных в церкви, велика еще и потому, что они возносятся священниками – людьми, специально определенными для исполнения священнодействий.

Молитва «о здравии» предполагает молитву не только о физическом здоровье человека, но также о его материальном благополучии, душевном и духовном состоянии. Поэтому, молясь «о здравии» за злого человека, верующий просит Бога исправить этого человека, изменить его внутренне, обратить к спасению.

В записку «о здравии» человек может включать всех, кому он желает не только здоровья, но и спасения души, а также просто благоденствия в жизни.

Апостол Павел писал, наставляя Тимофея и всю церковь, находящуюся под его началом: «Прежде всегопрошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины»

(1 Тим. 2: 1–4).

Правила заполнения церковной записки следующие:

– она должна иметь одно из двух названий: «о здравии» или «о упокоении»;

– писать надо четким и понятным почерком, можно печатными буквами;

– не следует упоминать в ней более 5–10 имен (чтобы упомянуть большее количество родных и близких, следует написать несколько записок);

– имена должны быть записаны в родительном падеже (для этого надо задать вопрос «кого?»);

– имена надо записывать в полной форме, даже если это имена маленьких детей (например, не «Володи», а «Владимира»);

– имена должны быть написаны в своей церковной форме (например, Сергия, а не Сергея, Апполлинарии, а не Полины, Антония, а не Антона и т. п.);

– не следует указывать в записках отчество и фамилию, а также звания, титулы, профессию и степень родства;

– первыми записываются имена архиереев и иереев, при этом следует указывается их сан (полностью или в понятном сокращении), затем указывается имя подателя записки и его родных и близких;

– ребенка до 7 лет в церковной записке следует записывать как младенца (например, младенца Илию), а детей от 7 до 15 лет – как отрока или отроковицу;

– не следует писать в записках «о здравии» слова «страждущего», «озлобленного», «нуждающегося», «заблудшего», «учащегося», «вдовицы», «девицы», «беременной», «скорбящего». Можно использовать слова: «болящего», «путешествующего», «заключенного», «воина», «монаха», «монахини»;

– в записках «о упокоеннии» нужно отметить «новопреставленного» (об усопшем в течение 40 дней по кончине), «приснопамятного» (если усопший имеет в этот день памятную дату – день смерти, день именин и т. п.), допускается также слова «убиенного» и «воина».

В записку «о здравии» можно вписывать всех, кто имеет христианские имена. В записку «о упокоении» вписывают только имена крещенных в Православной Церкви.

В дореволюционной России все молебны начинались, как правило, с упоминания имени государя,

так как от его «здравия» (то есть физического, душевного и духовного состояния) зависела судьба всей России и каждого человека в стране.

Церковные записки могут быть прочитаны до или во время богослужения и в различной форме, что обговаривается заранее по желанию прихожанина. Он может подать записку на проскомидию, обедню (литургию) или ектению.

Проскомидией называется начальная, подготовительная часть литургии, во время которой священнослужители подготавливают хлеб и вино для предстоящего таинства. Она проходит в алтаре и невидима для прихожан. В это время священник за каждое имя, указанное в записке, вынимает из специальных просфор, поданных верующими, небольшие частицы, которые затем опускает в чашу с вином, символизирующим Кровь Христову, и молится о прощении грехов поминаемых людей.

Во втором случае поминовение происходит сразу же после окончания обедни и, как правило, перед святым престолом.

Ектения – это общий троекратный возглас «Господи, помилуй!», после которого происходит поминовение во всеуслышание поданных в записках имен. Имена зачитывает, как правило, диакон.

После богослужения все поданные записки прочитываются и поминаются во второй раз.

Умерших, по православной традиции, следует обязательно поминать в дни их смерти, рождения и именин. В записку «о упокоении» нельзя вносить имена самоубийц.

Помянные записки следует подавать как можно чаще, и обязательно в такие дни, как дни рождения, крещения и именин как свои, так и членов семьи. Обязательно следует подавать церковные записки в дни рождения и крещения ребенка.

Заказная записка

Заказная записка подается на молебен или панихиду. Эти поминовения отличаются тем, что совершаются после литургии. Помянные записки на них подаются отдельно от обычных церковных записок.

Молебном называют особое богослужение, на котором священнослужитель просит Господа, Богородицу и святых о милости и благодарит за полученные блага. Молебен проходит перед литургией и поле нее, а также после утрени и вечерни.

Молебны могут быть частными и общественными. Общественные молебны совершаются в дни храмовых праздников, на Новый год, перед началом учебного года, во время стихийных бедствий, войн, эпидемий, засухи и т. п. Частные молебны проводятся по просьбе отдельных верующих.

Записка «о здравии» с молебном отличается от простой записки «о здравии» тем, что после изъятия частиц из просфоры диакон вслух зачитывает имена поминаемых на ектении, затем священник повторяет эти имена перед престолом, по окончании литургии имена из заказной записки зачитываются также во время молитвы на молебне.

Заказная записка «о упокоении» с панихидой проводится в той же последовательности: после изъятия частиц с прочтением имен умерших диакон вслух произносит эти имена на ектении, затем их повторяет священник перед алтарем, а после богослужения имена усопших поминаются на панихиде.

Заказную записку можно также подавать на особый молебен, называемый сорокоустом. Это молебен, совершаемый в течение сорока дней. Каждый день совершается изъятие частиц из просфоры и поминовение живых или умерших. Особенно часто такой вид молебна заказывают для тяжелых больных.

Панихидами называют краткие службы, включающие молитвы о прощении грехов и упокоении души умершего. Во время панихиды родственники и друзья умершего присутствуют на службе и держат в руках горящие свечи. По окончании службы свечи гасят, не дожидаясь, когда они догорят до конца.

В церкви можно заказать поминовение живых или усопших на месяц, полгода или год, а также на вечное поминовение, что практикуется в некоторых храмах и монастырях.

В записке на молебен сначала указывается имя святого, которому будет возноситься молебен, затем надо написать «о здравии» или «о упокоении» и вписать имена тех, о ком следует упомянуть в молебном пении. Подавая заказную записку, надо обязательно сказать служителю, нужно ли совершать малое освящение воды во время молебна или нет.

Праздничные богослужения

Такие богослужения проходят особенно торжественно. Как правило, в ходе таких богослужений выполняются особые действия, присущие только им. Самым ярким примером является крестный ход во время праздничного пасхального богослужения. Для таких случаев церковным этикетом предписывается особое поведение.

Праздник Пасхи

На Пасху празднуется Воскресение Христово. Это самый великий и торжественный христианский праздник. Верующие начинают собираться в храме задолго до полуночи. При этом они должны быть одеты в светлые одежды. О начале праздника возвещает торжественный благовест (незадолго до полуночи).

Священнослужители с Крестом, светильниками и фимиамом выходят из алтаря и вместе со всем народом выходят из храма и обходят вокруг него с пением. На колокольне в это время звучит пасхальный перезвон.

Все верующие несут в руках зажженные свечи. Шествие останавливается у западных ворот храма, которые затворены, подобно Гробу Господню. Здесь, подобно ангелу, возвестившему женам-мироносицам о воскресении Христа, священник поет: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробах живот даровав». Эти слова затем три раза повторяются священнослужителями и хором.

После пения предстоятель, держа в руках крест и трехсвечник, начертывает знамение креста напротив затворенных дверей храма, после чего они открываются и народ с пением входит в церковь, в которой зажжены все светильники и лампады.

В храме совершается пасхальная заутреня, во время которой поется канон Иоанна Дамаскина, а священнослужители с крестом и кадилом обходят всю церковь и радостно приветствуют всех присутствующих словами: «Христос воскресе!», – на что все присутствующие в церкви хором отвечают: «Воистину воскресе!».

С первого дня Пасхи и до вечерни праздника Святой Троицы не полагается в храме преклонять колена и делать земные поклоны.

По окончании утрени, после того, как будет пропето «Друг друга объимем рцем: братие! и ненавидящим нас простим вся воскресением!», все верующие начинают приветствовать друг друга словами «Христос воскресе!», отвечая: «Воистину воскресе!».

При этом все целуют друг друга и дарят пасхальные яйца.

Затем священник читает слово Иоанна Златоуста, призывающее всех возрадоваться, после чего торжественно провозглашает вечную победу Христа над смертью и адом.

После утрени следуют часы и литургия, во время которой Царские врата не закрываются на протяжении всей недели. В конце литургии освящается пасхальный хлеб, называемый артосом, который раздается всем верующим в качестве пасхального благословения. После Литургии священник освящает куличи, пасху, яйца и мясо, приготовленные для пасхальной трапезы.

В следующие пасхальные дни бывают крестные ходы около церкви, сопровождается колокольным звоном.

Праздник Пятидесятницы (день Святой Троицы)

Этот праздник установлен в память о сошествии Святого Духа на апостолов в пятидесятый день по Воскресении Христовом.

Празднование начинается вечерним богослужением, на котором верующие читают три умилительные молитвы Василия Великого, при этом преклоняя колени. В этот же день возносят молитвы за усопших.

В праздник Пятидесятницы принято украшать храм и дома ветвями деревьев и цветами. В храм также следует приходить в цветами в руках.

Праздник Преображения Господня

В этот день верующие приносят в храм фрукты – яблоки, груши, сливы, которые благословляются и освящаются священником после богослужения, по окончании литургии. В связи с этим этот праздник также называют яблочным Спасом. Считается, что пока фрукты не были освящены в церкви, их не следует употреблять в пищу.

Праздник Рождества Христова

К празднованию Рождества верующие подготавливают себя сорокадневным постом. Особенно строгого поста следует придерживаться в день накануне праздника. Этот день называется сочельником.

В Рождество в России принято вспоминать избавление страны от вражеского нашествия 1812 года.

Во время навечерия совершаются Царские Часы, которые так называются из-за того, что на них читаются Евангелие и послания апостолов. В полдень проводится Литургия Василия Великого с Вечернею, после которой в церкви ставится свеча и поются праздничные песни. С вечера и до утра совершается всенощное бдение.

Праздник Крещения Господня (Богоявление)

Этот праздник, как и Рождество, отличается совершением накануне Царских Часов, Литургии Василия Великого и всенощного бдения. Кроме того, в этот праздник совершаются два великих водоосвящения: одно – накануне праздника в храме, другое – в день праздника под открытым небом, на реках, прудах и колодцах.

Крестный ход на Богоявление называется Крестным ходом на Иордан, поскольку именно там произошло крещение Иисуса Христа.

Чего не следует делать в церкви

Когда чтецы или священники читают, не следует мешать им, переходя перед ними с одного места на другое.

Вообще не следует передвигаться, покупать и ставить свечи, а также прикладываться к иконам во время наиболее важных моментов богослужения.

На Литургии:

– на малом (с Евангелием) и великом (с чашей) входах;

– при чтении «Молитвы о спасении России»;

– во время чтения Апостола и Евангелия;

– во время пения Херувимской песни (в частности, от слов: «Иже херувимы тайно образующие» до конечного троекратного пения «Аллилуия»);

– во время евхаристического канона (от возгласа «Двери, двери, премудростию войдем» в продолжение пения Символа веры «Верую во единаго Бога», в продолжение всего канона, когда поется «Милость мира» до окончания песни Богородице «Достойно есть»). Это самый благоговейный момент литургии – в продолжение всего этого времени не должно быть никакого хождения по храму или тушения свечей;

– при пении «Отче наш».

На всенощном бдении:

– при входе священника или диакона с кадилом на вечерню;

– при чтении Шестопсалмия, когда весь электрический свет в храме тушится, запрещено тушить или ставить свечи;

– при выходе священника со Святым Евангелием и во время чтения Евангелия;

– при пении «Честнейшую Херувим» и Великого Славословия «Слава в вышних Богу».

Пожертвования

Пожертвования в храме приносят в основном в виде денег, хотя можно пожертвовать любые вещи, которые употребляются в церкви, например, чаши, свечи, вино, ткань, масло для лампад и т. п. Иногда в церковь жертвуют продукты на трапезу для священнослужителей.

Пожертвования могут быть принесены храму или отдельным священнослужителям лично. Можно давать пожертвования в качестве оплаты за поминание родственников, при совершении таинств и т. д.

Среди православных христиан принято делать пожертвования не только на храм, но и тем, кто просит милостыню на паперти.

«Кто сеет скупо, тот скупо пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет. Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог. Бог же силен обогатить вас всякою благодатью, чтобы вы всегда и во всем имея всякое довольство, были богаты на всякое доброе дело, как написано: расточил, раздал нищим; правда его пребывает в век»

(2 Кор. 9: 6–9).

Сумма пожертвования (в любом случае) зависит от достатка человека, который его совершает. Сколько пожертвовать, каждый решает сам, никаких строгих правил не существует.

Правила обращения к священнослужителям

Прежде чем рассмотреть, как обращаться к священнослужителям в разговоре и на письме, стоит ознакомиться с иерархией священников, существующей в православной церкви.

Священство в православии делится на 3 ступени:

– диакон;

– священник;

– епископ.

До того, как ступить на первую ступень священства, посвятив себя служению Богу, верующий должен решить для себя, будет ли он жениться или примет монашество. Женатые священнослужители относятся к белому духовенству, а монахи – к черному. В соответствии с этим выделяют следующие структуры священнической иерархии.

Белое духовенство

I. Диакон:

– диакон;

– протодиакон (старший диакон, как правило, в соборе).

II. Священник:

– иерей, или священник, или пресвитер;

– протоиерей (старший священник);

– митрофорный протоиерей и протопресвитер (старший священник в кафедральном соборе).

Черное духовенство

I. Диакон:

– иеродиакон;

– архидиакон (старший диакон в монастыре).

II. Священник:

– иеромонах;

– игумен;

– архимандрит.

III. Епископ (архиерей).

– епископ;

– архиепископ;

– митрополит;

– патриарх.

Таким образом, епископом может стать только служитель, принадлежащий к черному духовенству. В свою очередь к белому духовенству относятся также служители, принявшие вместе с саном диакона или священника обет безбрачия (целибат).

«Пастырей ваших умоляю... пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду»

(1 Пет. 5: 1–2).

Монахов-священников в настоящее время можно увидеть не только в монастырях, но и в приходах, где они несут служение. Если монах – схимник, то есть принял схиму, являющуюся наиболее высокой степенью монашества, к его сану добавляется приставка «схи», например схииеродиакон, схииеромонах, схиепископ и т. п.

Обращаясь к кому-нибудь из духовенства, следует придерживаться нейтральных слов. Не следует использовать обращение «отец» без употребления при этом имени, так это будет звучать слишком фамильярно.

В церкви к духовенству также следует обращаться на «вы».

При близких отношениях допускается обращение «ты», но на людях все же лучше придерживаться обращения «вы», даже если это жена дьякона или священника. Она может обращаться к мужу на «ты» только дома или наедине, на приходе же такое обращение может принижать авторитет служителя.

В церкви, обращаясь к священнослужителям, надо называть их имена так, как они звучат на церковнословянском языке. Например, следует говорить «отец Сергий», а не «отец Сергей», «диакон Алексий», а не «дьякон Алексей» и т. п.

При обращении к дьякону можно использовать слова «отец дьякон». Чтобы узнать, как его зовут, надо спросить: «Простите, какое ваше святое имя?». Впрочем, таким образом можно обращаться к любому православному верующему.

Если к дьякону обращаются по имени собственному, обязательно следует использовать обращение «отец». Например, «отец Василий» и т. п. В разговоре, упоминая о дьяконе в третьем лице, следует называть его «отец дьякон» или именем собственным с обращением «отец». Например: «Отец Андрей говорил, что...» или «Отец дьякон советовал мне...» и т. п.

К дьякону в церкви обращаются для того, чтобы спросить совета или попросить помолиться. Он является помощником священника. Однако дьякон не имеет рукоположения, поэтому не имеет права самостоятельно совершать обряды крещения, венчания, соборования, а также служить литургию и исповедовать. Поэтому не следует обращаться к нему с просьбой о проведении подобных действ. Он также не может совершать требы, например освящать дом или отпевать. Считается, что он не имеет для этого особенной благодатной силы, которую служитель получает только во время рукоположения во священника.

При обращении к священнику используют слово «отец». В разговорной речи допускается называть священника батюшкой, но этого не следует делать в официальной речи. Сам служитель, когда представляется другим людям, должен говорить: «Священник Андрей Митрофанов», или «Иерей Николай Петров», «Игумен Александр» и т. п. Он не будет представляться: «Я – отец Василий».

Когда о священнике упоминают в разговоре и говорят о нем в третьем лице, можно говорить: «Отец настоятель посоветовал», «Отец Василий благословил» и т. п. Называть его по чину будет в данном случае не очень благозвучно. Хотя, если на приходе присутствуют священники с одинаковыми именами, для их различения рядом с именем ставят чин, соответствующий каждому из них. Например: «Игумен Павел сейчас проводит венчание, вы можете обратиться с вашей просьбой к иеромонаху Павлу». Можно также назвать священника по фамилии: «Отец Петр Васильев находится в командировке».

Сочетание слова «отец» и фамилии священника (например, «отец Иванов») звучит слишком официально, поэтому в разговорной речи употребляется очень редко.

При встрече прихожанин должен приветствовать священника словом «Благословите!», при этом сложить руки для получения благословения (если приветствующий находится рядом со священником). Говорить священнику «здравствуйте» или «добрый день» в церковной практике не принято. Священник на приветствие отвечает: «Бог благословит» или «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа». При этом он осеняет мирянина крестным знамением, после чего кладет на его сложенные для принятия благословения ладони свою правую руку, которую мирянин должен поцеловать.

Священник может благословлять прихожан и иначе, например, осенять крестным знамением склоненную голову мирянина или благословлять на расстоянии.

Прихожане-мужчины могут также иначе принимать благословение священника. Они целуют руку, щеку и снова руку благословляющего их служителя.

Когда священник благословляет мирянина, последний ни в коем случае не должен в это же самое время накладывать на себя крестное знамение. Это действие называют «креститься на священника». Такое поведение не очень прилично.

Просьба о благословении и его получение являются основными составляющими церковного этикета. Эти действия не являются чистой формальностью. Они свидетельствуют о налаженных отно – шениях между священником и прихожанином. Если мирянин реже обращается за благословением или совсем перестает его испрашивать, это является для служителя сигналом того, что у прихожанина появились какие-то проблемы в земной жизни или духовного плана. То же самое касается и ситуации, когда священник не желает благословлять мирянина. Таким образом пастырь старается дать понять прихожанину, что в жизни последнего происходит что-то противоречащее христианской жизни, что церковь не благословляет его.

«...Младшие, повинуйтесь пастырям; все же подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. Итак, смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время»

(1 Пет. 5: 5–6).

Обычно отказ в благословении болезненно переносится как священником, так и мирянином, что говорит о том, что подобные действия не являются чисто формальными. В этом случае оба должны постараться сгладить возникшее напряжение в отношениях путем исповедания и испрашивания прощения друг у друга.

Со дня Пасхи и в течение последующих сорока дней прихожане должны в первую очередь приветствовать пастыря словами «Христос Воскресе», на что священник обычно отвечает: «Воистину Воскресе» – и обычным жестом дает свое благословение.

Два священника приветствуют друг друга словами «Благослови» или «Христос посреди нас», на что следует ответ: «И есть, и будет». Затем они совершают рукопожатие, целование в щеку единожды или трижды, после чего целуют друг другу правую руку.

Если прихожанин окажется в обществе сразу нескольких священников, ему следует просить благословения сначала у старших по чину священников, а затем у младших, например, сначала у протоиерея, затем у иерея. Если мирянин не знаком с ними, различить сан можно по кресту, который носят священники: у протоиерея крест с украшениями или позолоченный, а у иерея крест серебрянный, иногда позолоченный.

Благословение принято брать у всех находящихся рядом священников. Если это затруднительно по какой-либо причине, можно просто попросить: «Благословите, честные отцы» – и поклониться. Обращение «святой отец» в православии не принято.

«Благословение Господне – оно обогащает и печали с собою не приносит»

(Прит. 10: 22).

Если за благословением к священнику подходят сразу несколько человек, первыми должны обращаться мужчины по старшинству, а затем женщины. Если в этой группе людей присутствуют служители церкви, первыми испрашивают благословения они.

Если к священнику подходит семья, первым для благословения выходит муж, затем жена, после чего дети по старшинству. В это время можно кого-нибудь представить священнику, например, сына, после чего попросить его благословить. Например: «Отец Матфей, это мой сын. Прошу вас, благословите его».

При расставании вместо прощания мирянин также испрашивает у священника благословения, говоря: «Простите, батюшка, и благословите».

Если мирянин встречает священника вне церковных стен (на улице, в транспорте, в магазине и т. п.), он все равно может попросить благословения, если при этом не будет отвлекать пастыря от других дел. Если взять благословение затруднительно, нужно просто поклониться.

В общении со священником мирянин должен проявлять почтительность и уважение, так как служитель является носителем особенной благодати, которую он получает во время совершения таинства рукоположения на священство. Кроме того, священник поставлен для того, чтобы быть пастырем и наставником верующих.

В разговоре со священнослужителем следует наблюдать за собою, чтобы во взгляде, словах, жестах, мимике, позе не было ничего неприличного. Речь мирянина не должна содержать грубых, бранных, жаргонных слов, которыми полна речь многих людей в миру. Не допускается также слишком фамильярное обращение к священнику.

Разговаривая со священнослужителем, не следует прикасаться к нему. Лучше находиться на расстоянии не очень близком. Нельзя вести себя развязно или вызывающе. Не надо пристально смотреть или усмехаться в лицо священнику. Взгляд должен быть кротким. Хорошо при разговоре чуть опускать глаза.

«Достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении. Ибо Писание говорит: не загряж – дай рта у вола молотящего; и: трудящийся достоин награды своей»

(1Тим. 5: 17–18).

Если священник стоит, мирянин не должен сидеть в его присутствии. Когда священник сядет, мирянин может сесть только после предложения сесть.

Разговаривая со священником, мирянин должен помнить, что через пастыря, причастного к таинствам Божиим, может говорить Сам Бог, научая истине Божией и праведности.

Обращение мирян друг к другу

Все верующие во Христа являются братьями и сестрами. Поэтому в церкви часто принято обращаться друг к другу «брат» или «сестра», хотя и не так часто, как в церквях на Западе. Когда христианин обращается к собранию верующих, он говорит: «Братья и сестры».

Такое обращение было принято в первоапостольских церквях, что видно из посланий апостолов, которые называли всех верующих братьями и сестрами. Подобное отношение вытекает и из самого христианского вероучения, согласно которому все верующие являются детьми Божьими: «А тем, которые приняли Его, верующим во Имя Его, дал власть быть чадами Божьими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Евангелие от Иоанна 1 гл. 12 ст.).

Таким образом, духовное положение всех верующих по отношению друг к другу является, как между братьями и сестрами.

По сути, даже дьяконы, священники и епископы являются для любого мирянина просто братьями, потому что у всех один духовный Отец – Бог.

«Послушанием истине чрез Духа, очистив души ваши к нелицемерному братолюбию, постоянно любите друг друга от чистого сердца, как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего вовек»

(1 Пет. 1: 22–23).

В православных церквях не принято называть друг друга по имени и отчеству. Даже пожилых людей следует называть только по имени.

Когда знакомые миряне встречаются друг с другом, мужчины приветствуют друг друга рукопожатием и целованием в щеку, а женщины только целованием в щеку. Мужчина и женщина не должны приветствовать друг друга целованием, достаточно просто поприветствовать словом и наклонить при этом голову.

В отношениях друг с другом верующие должны быть честны, искренни, кротки и смиренны. Совершив проступок, они должны быть всегда готовы попросить прощения друг у друга. Например:

– Прости, брат.

– Бог простит. Ты меня прости.

При расставании православные верующие говорят друг другу: «С Богом», «Храни, Господи», «Помощи Божией», «Ангела хранителя», «Прошу молитв» и т. п. У православных христиан не принято говорить: «Всего доброго» или «До свидания».

Если собеседник предлагает участвовать в чем-то сомнительном, верующий легко может отказаться, сказав: «Простите, но я не могу на это согласиться, потому что это грех» или «Простите, но на это нет благословения моего духовника» и т. п.

В разговоре не должно быть ничего непристойного. Из лексикона следует исключить все ругательные и жаргонные слова. Взгляд должен быть смиренным, а не сверлящим или приковывающим к месту.

В разговоре следует всегда стараться внимательно выслушивать собеседника, не перебивая его.

В свою очередь, излагая собственные мысли, не стоит быть слишком назойливым и утомлять собеседника разговором без крайней необходимости. Не надо быть многоречивым.

Письменное общение

Переписка в церковной среде также имеет свои правила. Чаще всего верующие в письмах поздравляют друг друга с церковными праздниками, которых великое множество, начиная от Рождества Христова, Пасхи, престольных праздников и заканчивая именинами, днями рождениями и т. д.

Одним из основных правил переписки является отправление как писем, так и ответов на них вовремя. Поздравления к праздникам должны приходить без опозданий. Текст поздравлений должен дышать любовью и радостью, а также быть вполне искренним.

Поздравления с праздником Рождества Христова можно начинать, например, такими словами: «Христос раждается – славите!». Слово «раждается» относится к старославянским. Эти слова являются первой строчкой первой рождественской песни канона. В конце письма можно приписать следующее: «Желаю тебе помощи Богомладенца Христа в богоугодных делах твоих».

Поздравления с праздником Пасхи обычно начинают словами «Христос Воскресе!», а заканчивают – «Воистину Христос Воскресе!». Эти две фразы можно выделить в письме красными чернилами.

В престольный праздник принято поздравлять как настоятеля, так и всех прихожан. Например, можно начать письмо так: «Дорогого батюшку (или отца настоятеля) и всех прихожан поздравляю (или поздравляем)...». Можно обратиться и более официально и торжественно одновременно, называя архимандрита, игумена и протоиерея «Ваше Высокопреподобие», а иеромонаха, иерея и диакона – «Ваше Преподобие». При подобном обращении должен быть подобран и соответствующий стиль письма.

Очень редко употребляется обращение «Ваше Высокоблагословение» – к протоиерею и «Ваше Благословение» – к иерею.

Поздравляя с именинами, как правило, желают имениннику помощи святого-тезки на небесах в качестве заступника.

Как вести себя в приходской трапезной

На приходе во время трапезы во главе стола сидит настоятель или старший из священников. Справа от него должен сидеть следующий по старшинству священник, а слева – священник по чину. Затем рядом со священством садятся председатель приходского совета, члены совета, церковнослужители (псаломщик, чтец, алтарник) и певчие. Если на трапезе присутствуют почетные гости, их обычно сажают ближе к духовенству.

Обычно перед началом трапезы священник благословляет, затем чтец, стоя за аналоем, читает для назидания присутствующих житие или наставление. Люди, сидящие за столом, должны внимательно выслушать его. Если трапеза проводится в праздник, вместо наставления звучат духовные пожелания имениннику и тосты, которые произносят все желающие.

«Замечая же, как званные выбирали первые места, сказал им притчу: когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званных им почетнее тебя, и звавший тебя и его, подойдя, не сказал бы тебе: уступи ему место; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место. Но когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: друг! Пересядь выше; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою, ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится»

(Лук. 14: 7–11).

Все, кто будет говорить речь, должны заранее подготовиться, чтобы не сказать что-нибудь лишнее или неприличное для церковных стен.

Если кто-то опоздал к началу и большинство собравшихся уже сидит за столом, следует сесть на свободное место, не беспокоя других сидящих людей и не мешая чтению наставления или трапезы. Опоздавший также может сесть туда, куда его благословит настоятель. Если опоздавший пришел уже после начала трапезы, он должен сказать: «Ангела за трапезой» – после чего сесть на свободное место. Во время еды не следует быть слишком алчным и вести себя развязно. Во всем хорошо соблюдать меру, как в пище и питье, так и в разговорах. Не следует также долго задерживаться за столом. Имениннику, которого поздравляют в церкви, следует дарить духовные книги, иконы, предметы церковной утвари, а также цветы и сласти.

В окончание праздника по случаю именин именинник должен поблагодарить собравшихся. Затем гости поют ему «многая лета» и благодарят устроителей обеда. При этом принято говорить не «спасибо», а «спаси Бог» или «спаси, Господи».

Церковные требы

Церковными требами называют церковные служения, которые проводятся по просьбе верующих.

К требам относятся молитвы о живых и умерших, а также освящение пищи и предметов жилища.

К усиленной молитве о живых относятся молебны, а об усопших – панихиды и отпевания. О них рассказывалось выше.

Освящение пищи священники проводят только в определенные дни, например, на Пасху (освящение куличей и яиц) или в праздник Преображения (освящение яблок и других фруктов).

Священником проводится также освящение дома (квартиры) или машины. Оно совершается в удобное время, о котором договариваются заранее. В православной церкви практикуется также освящение оружия у военнослужащих.

Как приглашать священника на требы

Знакомого священника можно пригласить на требу по телефону. При этом не следует начинать разговор со слова «здравствуйте». Вместо этого спрашивают:

– Алло, это отец Петр? Благословите, батюшка.

Затем следует изложить свою нужду. Заканчивают разговор со священником благодарением и словом «благословите», как и в начале. Перед тем как придет священник для исполнения требы, следует подойти к нему в храме или обратиться к человеку, стоящему за свечным ящиком, и спросить, что нужно приготовить к приходу батюшки.

Если священника приглашают к больному человеку для того, чтобы причастить его или дать напутствие, следует подготовить больного и прибрать комнату.

В доме должны быть свечи, вода и чистый платок. Животных из комнаты, в которой находится больной, следует увести, телевизор, радио и магнитофон выключить. Все присутствующие в доме должны быть одеты прилично и вести себя соответственно.

Если священника приглашают для соборования, помимо свечей нужно заранее подготовить вино, масло и вату. Для отпевания на дому нужны свечи, разрешительная молитва, погребальный крест, покрывало и иконка.

Для освящения дома или машины понадобятся свечи, растительное масло и святая вода.

После молитвы священника можно пригласить на чашку чая, за которой можно поговорить с ним на духовные темы, задать интересующие вопросы, а порой и решить некоторые проблемы.

Церковное послушание

К церковному послушанию относят торговлю свечами и иконами, уборку храма, охрану территории поместной церкви, пение на клиросе, прислуживание в алтаре и т. п. Все это выполняют простые прихожане.

Люди, несущие послушание в храме, должны быть образцом поведения для других прихожан. Они должны быть кроткими и смиренными, а также проявлять любовь к приходящим на поклонение. Они должны быть не злобными, а приветливыми, терпеливыми, готовыми прийти на помощь, объяснить непонятное новопришедшим и просто знать элементарные правила культурного поведения.

Между тем часто случается так, что люди, несущие послушание, привыкают к святыне, начинают относиться к храму, как к своим владениям, своей собственности и ведут себя, соответственно, как хозяева, а не служители. Подобное отношение приводит к тому, что они начинают пренебрежительно относиться к простым прихожанам, не несущим послушания.

Люди, несущие послушание, должны своим примером показывать, как следует почитать святость храма. Это, прежде всего, приличная одежда и культурное поведение в церкви. Не грубое, но внимательное отношение к прихожанам, вежливые ответы на телефонные звонки, внимание и мягкость в общении с теми, кто обращается за разъяснениями церковных порядков и традиций – вот какие качества должны быть свойственны людям, несущим послушание. Они сами должны прекрасно знать не только все церковные порядки, принятые в их приходе, но и основы православия, чтобы толково объяснять это другим людям, несведущим в этих вопросах.

Если кто-то из прихожан столкнулся с грубостью или неприветливостью людей, несущих церковное послушание, они не должны давать места обиде в своем сердце, но с кротостью принять это и простить в любви, которой учит христианство.