Главная / Nissan / Значение определённости — неопределённости категория в лингвистическом энциклопедическом словаре. Курсовая работа Семантическая структура артикля по В.Д

Значение определённости — неопределённости категория в лингвистическом энциклопедическом словаре. Курсовая работа Семантическая структура артикля по В.Д

Выражение категории определенности / неопределенности в русском языке

Русский язык относится к числу безартиклевых. Специфических, стабильно и обязательно выступающих средств выражения значений определенности / неопределенности в русском языке, как известно, нет. Возможно, именно поэтому подлинное понимание проблемы детерминации имени применительно к русскому языку пришло не сразу. Так, если выдающийся лингвист А.А. Реформатский в свое время еще писал: «Категория определенности и неопределенности, очень существенная для грамматики романо-германских языков и отчетливо выраженная в этих языках различием определенных и неопределенных артиклей, отсутствует в русском языке, но это не значит, что русские не могут иметь в сознании этих значений» [цит. по Гладров 1992: 241], то уже в наши дни подавляющее большинство лингвистов согласились бы, вероятно, с гораздо более жесткой формулировкой того же мнения: отсутствие артиклей в русском языке компенсируется «богатейшей системой средств выражения артиклевых значений, пронизывающей самые разные уровни и участки языка» [Крылов 1997: 244]. Т.е. фактически признается, что категория детерминации – это особая понятийная, или функционально-семантическая, категория, имплицитное выражение которой осуществляется почти всеми лексико-грамматическими механизмами современного русского языка.

В статье С.А.Крылова «Детерминация имени в русском языке: теоретические проблемы», являющейся итогом глубоких размышлений автора над данной проблемой и внимательного изучения имеющейся литературы, делается попытка поэтапной формулировки преобразований, претерпеваемых значениями из сферы детерминации в ходе их превращения в эксплицитные или имплицитные показатели детерминации в рамках результирующего высказывания на русском языке. При этом С.А.Крылов предупреждает, что «адекватное описание детерминации может быть осуществлено лишь в рамках грамматики, объектом которой являются не отдельные высказывания, а связные тексты», поскольку «межфразовые» закономерности действуют на всех уровнях грамматики от семантического до морфосинтаксического включительно, но на семантическом уровне их значимость наибольшая» [Крылов 1997: 253].

С.А.Крылов напоминает о том, что семантические процессы, инициирующие процесс детерминации, начинают действовать еще на глубинно-семантическом уровне, т.е. «на уровне смысловых структур, предшествующих категоризации фрагментов смыслового комплекса как будущих членов предложения и выбору определенных словарных единиц как представителей тех или иных частей речи. Именно этим объясняются явления взаимозависимости модальных и видо-временных характеристик предикатов, с одной стороны, и денотативного статуса актантов – с другой» [Крылов 1997: 264].

На глубинно-семантическом уровне, по мнению С.А.Крылова, в основе детерминации лежит прагматический статус речевых отрезков, т.е. степень осведомленности адресанта и адресата о предмете речи, которая может быть различной. «Источник известности заключается в наличии у коммуникантов того или иного «базиса понимания»… Различается три вида такого базиса: ситуационный, эксплицитный контекстный и имлицитный контекстный. Между этими тремя видами базиса нет резкой границы… При ситуационной известности связь идей берет начало в окружающей действительности. Объем ситуационного базиса может быть различным, в зависимости от обстоятельств. Для людей, находящихся в одной комнате, он охватывает окно, пол, потолок и т.п., для обитателей одной квартиры – дверь, кухню, коридор, телефон, печь, прихожую и т.п., … для жителей одного города – центр, университет, вокзал и т.п., для граждан одной страны – президента, народ, армию, столицу, флот, север, юг, запад, восток, тыл, фронт, родину и т.п., для приверженцев одной религии – веру, Бога, Спасителя, реформацию, дьявола и т.п., … для жителей одной планеты – землю, солнце, небо, луну, экватор, северный полюс и т.п.

Нетрудно убедиться, что по мере расширения ситуационного базиса мы переходим от дейктической известности к энциклопедической. Между этими крайними полюсами лежит обширный класс случаев ситуационной известности. Дейктическая известность выступает в данном случае как частный (предельный) случай ситуационной известности, характеризующийся наиболее узким ситуационным базисом.

Прагматическим источником неизвестности является интродукция, т.е. введение объекта в рассмотрение» [Крылов 1997: 248-249].

Наличие у собеседников общего ситуационного и контекстного базиса, однако, отнюдь не гарантирует простых и предсказуемых отношений между глубинной семантикой и типом детерминации имени на поверхностно-вербальном уровне, поскольку эти отношения оказываются весьма чувствительными к влиянию многих «промежуточных» – по отношению к названным «краевым» – факторов, из которых далеко не все, по-видимому, на сегодняшний день могут быть экстериоризированы.

Так, весьма показательными в этом отношении являются разнообразные виды так называемых координатных отношений, при которых семантические отношения между антецедентом (доминирующим именем) и консеквентом (доминированным именем) определяются понятием косвенной доминации, подразумевающей, что антецедент и консеквент некореферентны. Например, одно из координатных отношений – «парциальное отношение, устанавливаемое между целым и частью. Введя в текст обозначение человека как физического индивида, мы можем в дальнейшем смело осуществлять референцию к его «комплектным» частям, таким, как лицо, голова, сердце, язык, нос, спина, грудь, лоб, шея, рот, тело, фигура, кровь, затылок, горло, подбородок, кожа и др. На все такие объекты автоматически индуцируется признак «известности» (а также «определенности»)… Сингулярные номинатемы типа глаз, рука, нога, плечо, волос, палец, зуб, ухо, губа, щека, ладонь, бровь, бок, колено и т.п. нуждаются в отдельной индивидуализации: в противном случае им приходится приписать признак «неопределенности»…

Если в качестве антецедента выступает личность в ее психическом аспекте, то в контекстный базис известности попадают компоненты психики, связанные с целой личностью отношением субъективной «неотторжимости». Наиболее велика такая неотторжимость у психических констант, таких, как сердце, душа, чувства, память, характер, интересы, воля, ум, сознание, поведение, вкусы, нрав, привычки, манеры и др. Так же, как и в сфере частей «материального» целого, в области психической парциальности дифференцируется поведение сингулярных и плюральных номинатем. Можно говорить об одном его недостатке (желании, пороке…), об одной из его манер (привычек, черт, добродетелей…). Однако… мы не говорим об одном из его рассудков (умов, сердец, опытов, характеров, нравов, поведений…), одной его совести, душе, воле, вере и т.п.» [Крылов 1997: 251-252].

Отдавая внимание логико-семантическим аспектам детерминации, С.А.Крылов, разумеется, упоминает и о таком хорошо известном специальном лексическом средстве выражения детерминации в русском языке, каким являются местоимения, – семантический класс слов, в лексическое значение которых входит указание на тот или иной тип референции (денотативный статус): «Специальными показателями референциальных статусов являются «чистые детерминативы» … этот, тот, какой-то, какой-нибудь, кое-какой, некий некоторый, никакой, какой, всякий, каждый, все, любой, ни один и др. [Крылов 1997: 257]. В числе прочих источников влияния на детерминацию имени на уровне глубинной семантики С.А.Крылов называет, кроме того, и ограничения в сочетаемости различных предикатов. Эту область лингвистического знания едва ли можно считать в достаточной степени теоретически отрефлексированной, но те примеры, которыми С.А.Крылов иллюстрирует данный тезис, выглядят достаточно убедительно. Например, он считает, что, вероятно, по крайней мере некоторые фазовые предикаты исключают «неопределенность» именной группы: действительно, высказывания Один мельник продолжал горевать или Одна (какая-то) машина кончила поливать улицу вряд ли могут быть признаны носителями русского языка за нормативные [Крылов 1997: 260].

Существенная доля ограничений в детерминацию имени, по мнению С.А.Крылова, вносится и на глубинно-синтаксическом уровне. Прежде всего сюда относится все многочисленные наблюдения исследователей, связанные с взаимоотношениями детерминации и актуального членения. Помимо этого, С.А.Крылов считает, что «внутри предложения действуют определенные законы сочетаемости денотативного статуса аргументов с синтаксической позицией этих аргументов как определенных членов предложения и членов некоторых синтаксических конструкций» [Крылов 1997: 265]. Кроме хорошо известного факта, что «многие типы определений – порядковые числительные, превосходные степени прилагательного и т.п. – способствуют прочтению имени как «определенного», С.А.Крылов упоминает в этой связи, что иногда «сама структура сложноподчиненного предложения … сказывается на референциальных возможностях опорного компонента главного предложения … в высказываниях типа Мне не дает покоя мысль (идея, предположение ), что язык есть система. Интересно также, например, как сказывается на определяемом существительном описательность /ограничительность семантики «левого» определения в конструкциях с некоторыми местоимениями и наречиями: ср. Несколько женщин , с которыми он познакомился в городе, его очаровали (‘все эти женщины очаровали его’) и Некоторые женщины , с которыми он познакомился в городе, очаровали его ‘его очаровали лишь некоторые, но не все’ или, с аналогичным различием, Много книг (многочисленные книги ), которые он прочел, не пошли ему на пользу и Многие книги , которые он прочел, не пошли ему на пользу. К числу факторов, способствующих прочтению именной группы как «неопределенной», С.А.Крылов относит и разнообразные показатели «скрытой предикатности»: позицию «вставленного сказуемого» (считать Петра философом ), вершины сочетаний со словами слишком, столь, что за, почти и т.п. [Крылов 1997: 265].

С.А.Крылов пишет и о том, что в составе предложения детерминация взаимодействует не только со скрытыми, но и с явными, морфологически выраженными категориями. Так, в некоторых случаях совершенный вид глагола сигнализирует об «определенности» существительного, а несовершенный – о его «неопределенности»: ср. Прочитав книгу, он отнес// относил ее в библиотеку; Вы уже перевели// переводили французские стихотворения? Тесно связано с детерминацией и грамматическое число существительного: известны, например, явления переносного употребления граммем числа в экзистенциальных суждениях типа В вагоне у нас новые пассажиры: молодая женщина с чемоданом [Крылов 1997: 267].

Наконец, на уровне поверхностного синтаксиса к числу средств, участвующих в выражении детерминации имени, С.А.Крылов относит интонацию, порядок слов, а также управление и согласование. Доказательством участия последних С.А.Крылов, в частности, видит в падежных противопоставлениях в конструкциях типа выпил коньяк/выпил коньяку; у нас гости не были/ у нас гостей не было; он не видел стулья/ он не видел стульев [Крылов 1997: 268].

В целом, подводя итоги, С.А.Крылов заявляет, что «граница между артиклевым и безартиклевым языками не является ни резкой, ни абсолютной. При более гибкой постановке проблемы в центре внимания стоит вопрос, в какой степени детерминация грамматикализована и в каких позициях происходит такая грамматикализация. Изучение таких позиций применительно к материалу современного русского языка дает возможность утверждать, что детерминация относится к числу факторов, оказывающих весьма существенное влияние на грамматическую структуру русского предложения и на его лексический состав [Крылов 1997: 268-269].

Рассматривая вслед за С.А. Крыловым определенность / неопределенность как семантическую категорию, которая выражается совокупностью языковых средств, образующих иерархию, находящихся во взаимодействии друг с другом и во взаимозависимости друг от друга, В. Гладров считает, что данная категория образует в языке функционально-семантическое поле. Он определяет структуру рассматриваемого поля следующими сферами функционирования [Гладров 1992: 242 - 244]:

1) Порядок слов и фразовая интонация (т.е. топологические и суперсегментные средства выражения). Пр., За столом сидел старик с закрытыми глазами. Было уже около полуночи. Старик молчал. В первом предложении слово старик употреблено в постпозиции к сказуемому и на него падает фразовое ударение, так как оно вводит новый для слушающего объект и, следовательно, имеет статус неопределенного. В третьем предложении начальная позиция слова старик указывает на значение определенности.

2) Оппозиция винительного и родительного падежей. Пр., Он написал отцу, что матери плохо живется в Н., она болеет, устала, и чтобы отец прислал ей вызов и денег на дорогу. Деньги она отдаст, вернувшись в Ленинград и продав что-нибудь из мебели (В. Панова). В первом предложение слово деньги стоит в родительном падеже и характеризуется значением неопределенности. При повторном упоминании существительное выступает в винительном падеже и выражает значение определенности.

3) Оппозиция винительного и родительного падежей в отрицательных конструкциях с существительным в роли дополнения. Хотя строгие правила употребления того или иного падежа в данном случае отсутствуют, винительный падеж все же связывается со значением определенности, а родительный – неопределенности. Пр., Письмо я не написал (Вин. п.) и Я не читал стихов (Род. п.).

4) Оппозиция именительного и родительного падежей. Пр., Птицы больше не появлялись (Им. п. – значение определенности) и Птиц больше не появлялось (Род.п. – значении неопределенности, отрицание существования обозначаемого существительным объекта).

5) Аспектуальность в предложениях с прямым дополнением – совершенный вид связывается со значением неопределенности, а несовершенный вид – определенности. Пр., Вчера Климонов получил от майора письмо (СВ) и Да, письмо он мне уже показывал (НСВ).

6) Поле количественности. Существительное приобретает значение неопределенности, когда единичные объект оформляется формой множественного числа. Пр., Вскоре появились гости. Раздался гитарный перебор, и высокий, чуть седеющий адвокат, красавец в белом кителе, ладно и крепко облегавшем его широкий плоский корпус, запел… А потом кто-то затеял спортивные соревнования в саду, и наш гость, высокий, с оленьими ногами, поспешил туда за новыми лаврами (Ю. Нагибин). Из контекста становится понятно, что речь идет лишь об одном госте .

7) Неопределенные и указательные местоимения. Пр., Такая неудача! Я просидела напрасно до самой ночи и пошла спать к одной девушке, которая возила почту, и эта девушка объяснила, что я пошла не в ту сторону и что дорога идет там, где телеграфные столбы (С. Антонов). В данном случае лексическими средствами выражения определенности/ неопределенности являются местоимения одна (способствует введению в коммуникацию нового объекта и, следовательно, несет значение неопределенности) и эта (идентифицирует уже названный объект и имеет, тем самым, значение определенности).

В качестве центра данного функционально-семантического поля В. Гладров выделяет «линейно-интонационный центр», который связан с актуальным членением предложения, и лексические средства выражения, т.е. местоименные детерминативы. Морфосинтаксические же средства (падежные, видовые, числовые оппозиции) тесно соотносятся с линейно-интонационными и занимают периферийное положение, в том числе и потому, что существует ряд ограничений в их употреблении или присутствуют дополнительные оттенки значений.
Выражение категории определенности / неопределенности в артиклевых языках. Значение и употребление артиклей

Как уже говорилось, категория определенности/неопределенности в артиклевых языках (и в частности английском) грамматикализована и выражается на поверхностном уровне с помощью артиклей. Как и в большинстве артиклевых языков, в английском – троичная артиклевая система, состоящая из определенного (the), неопределенного (a/an) и нулевого артиклей (значащее отсутствие артикля).

«Теоретическое осмысление артикля и научная классификация его видов и разновидностей и случаев его употребления представляет для исследователя большие трудности, которые до настоящего времени не вполне преодолены» [Ильиш 1948: 119]. Семантика артиклей представляет собой комплекс различных значений. При этом не все смысловые оттенки равноправны. Ниже изложены самые общие значения артиклей, выделяемые различными исследователями.

Определенный артикль

Еще Й.Вакернагель отмечал три случая употребления определенного артикля в греческом, немецком и романских языках. «Два первых случая носят ярко выраженный дейктический характер и отличаются друг от друга тем, что в первом случае есть отсылки («слабое указание») к тому, что уже было названо в речи, а во втором случае, напротив, имеется указание на нечто, хотя еще и не названное, но «данное для говорящего и слушающего»... Третий случай – тип «родового употребления артикля при абстрактных именах» [Боронникова, Левицкий 2001: 39]. Таким образом, определенный артикль в сочетании с именем существительным может обозначать как конкретный объект/объекты, так и понятие в целом. В статье Бронниковой и Левицкого 1 этим значениям даются названия определяющего и обобщающего [Жигадло и др. 1956: 216, 277].

Приблизительно те же значения выделяет и А.И. Смирницкий для английского языка. Определенный артикль характеризует предмет как конкретный, выделяемый из класса однородных ему предметов. Предмет может выступать как известный в силу того, что уже был упомянут в речи, или определяется с помощью ситуации, контекста, или является уникальным, единственным в своем роде. Кроме индивидуализации конкретного предмета/предметов, определенный артикль может индивидуализировать и класс предметов, противопоставляя его при этом другим классам (пр., The dog is stronger than the cat ‘Собака сильнее кошки’).

Неопределенный артикль

Неопределенный артикль имеет следующие значения [Жигадло и др. 1956: 222]:

1) классифицирующее;

а) вводящее;

б) обобщающее;

2) количественное.

Если вновь обратиться к А.И. Смирницкому, то мы обнаружим практически те же значения. Во-первых, согласно Смирницкому, неопределенный артикль характеризует предмет как одного из представителей того или иного класса предметов (пр., I saw a dog ‘Я увидел собаку’). Во-вторых, он может употребляться при обозначении всего класса в целом (пр., A dog is an animal ‘Собака - животное’) [Смирницкий 1959: 382].

Таким образом, и определенный, и неопределенный артикли имеет обобщающее значение, которое, однако, имеет в обоих случаях свои нюансы. «Неопределенный артикль означает предмет, мыслимый в какой-то связи… с окружающим его множеством подобных ему предметов. Определенный артикль означает предмет вне этой связи. Если единство на фоне множества дает неопределенный артикль, единство без этого фона дает определенный» [Пропп 1951: 220]. Т.е. если есть значение противопоставления класса предметов другому классу, то употребляется определенный артикль, если же речь идет об обозначении класса предметов как о любом представителе данного класса, то используется неопределенный артикль.

Интересно, как замечает О. Есперсен, что при индивидуализирующем употреблении артикли в разных языках обычно совпадают, при генерализации же в разных артиклевых языках наблюдается использование разных артиклей. Ср. Человек смертен, англ. Man is mortal, франц. L’homme est mortel, нем. Der Mensch ist sterblich или Ein Mensch ist sterblich [Гладров 1992: 237]. О.И. Москальская в генерализации и индивидуализации усматривает «два типа референции имен» [Гладров 1992: 237].

Нулевой артикль

«При неупотреблении артикля существительное выступает в самом общем, широком значении и обозначаемый им предмет рассматривается лишь с точки зрения его сущности, с отвлечением от каких-либо свойственных ему признаков… речь идет не о каком-то любом и не о каком-то определенном представителе класса, и не о классе в целом, а о самом существе, о содержании предмета в отвлечении от объема, числа, границ, формы и т.п. признаков… Так при употреблении слова language имеется в виду язык вообще, то общее, что наличествует во всех языках (ср. the language – какой-то определенный язык или a language – один из языков, любой представитель данного класса )» [Смирницкий 1959: 383, 385-386]. По этим причинам никакого артикля обычно не употребляется при словах, обозначающих вещества и абстрактные категории.

К.Бюлер отмечал, что существительному без артикля присущ адъективный характер и поэтому его даже нельзя назвать существительным в полном смысле этого слова. Он сравнивает предложения из немецкого языка: Er was Konig ‘Он был королем’ и Er war der Konig ‘Он был король’ и отмечает уже упомянутый адъективный характер существительного в первом предложении.

Кроме значащего отсутствия артикля последнего может не быть по стилистическим или каким-либо иным причинам. Так, артикль обычно не употребляется в газетных и журнальных заголовках, словарных и календарных записях и др. Но при этом он (определенный или неопределенный артикль) легко восстановим.

Ю.С.Степанов, учитывая характер соотнесенности существительного, тип существительного и оппозицию значений определенности/неопределенности, предложил следующую трактовку артиклевых значений. «Так как в случае неизвестного предмета речь идет по существу о том, что любой предмет из данной категории сможет занять данное место, а в случае известного предмета речь идет об одном определенном и незаменимом, то для целей нашего описания будет точнее назвать это различие так: «возможность выбора» (из класса однородных предметов) – «невозможность выбора» (из класса однородных предметов), первый признак обозначим буквой В (выбор), а второй – той же буквой со знаком отрицания ~ В (выбора нет) Кроме того, … артикль выражает еще различие между исчисляемыми предметами, т.е. такими, которые можно представить себе только в виде единиц (человек, яблоко, ссора), и неисчисляемыми, которые можно представить себе только в виде массы (масло, воздух, любовь). Назовем это противопоставление «исчисляемость» – «неисчисляемость» и обозначим соответственно буквами И и ~ И » [Степанов 1966: 128]. Таким образом, Ю.С. Степанов получает следующую схему: неопределенный артикль – В, И (a man), определенный артикль - ~ В, И (the man), нулевой артикль – В, ~ И (We eat bread), ~ В, ~ И (Bread is necessary).

Категория определённости-неопределённости изучается в лингвистике с середины 19 века. Однако и до сих пор в науке не существует однозначного ответа на вопрос о том, что такое «определённость» и что такое «неопределённость». Категория определённости-неопределённости является не только лингвистической, но и общенаучной, чрезвычайно важной для теории познания. Ещё древние философы использовали в своих трудах понятия определённости и неопределённости. Окружающий мир для них представлял собой систему определённых предметов и явлений, находящихся во взаимной связи и обусловленности. Однако древнегреческие философы не удовлетворялись только констатацией единичностей и их описанием, а стремились объяснить возникновение и существование единичных предметов и явлений, их общих начал и сущности, стремились понять окружающую природу на основе чего-то единого. Определённость и неопределённость не употреблялись ещё в качестве ясно вычлененных научных понятий. Часто смысл этих понятий несли категории бытия и небытия, конечности и бесконечности, возможности и действительности и др.

Представления об определённости-неопределённости занимают особое место в философии Платона. Они служат ему средством выражения соответственно идеального и чувственно материального миров. Идеальный мир, мир сущностей - это мир определённости, а материальный мир - это мир неопределённости. Определённость характеризует устойчивость, совершенство, соразмерность, упорядоченность идеального мира, тогда как неопределённость олицетворяет изменчивость, хаотичность материального мира.

В философии Аристотеля определённость и неопределённость имеют более широкий смысл, чем у Платона. Определённость -- это суть всякого бытия. Неопределённость понимается им как объективная лишённость определённого бытия, определённого качества, количества, места, времени и т.д. Понятия определённости и неопределённости используются Аристотелем для характеристики объективной необходимости и случайности.

В последующие столетия учёные пришли к выводу о том, что каждая частная наука использует категорию определённости-неопределённости, но несколько по-своему интерпретирует её. Однако все интерпретации базируются на философской основе и связаны прежде всего с категориями частного и общего, конкретного и абстрактного. Эти категории активно обсуждались в 17-18 веках в трудах западноевропейских философов. Высказывалось мнение о том, что они представляют собой объективное диалектическое единство.

Так, Гегель, подчёркивая диалектическое единство понятий определённости и неопределённости и указывая на их тесную связь с категориями конкретности и абстрактности, считал, что процесс познания идёт от конкретного к абстрактному и далее -- от абстрактного к конкретному [Гегель, 1934, т.5: 66]. Эта идея Гегеля позже получила развитие в трудах К. Маркса, который писал, что конкретное является и исходным и конечным пунктом процесса познания. [Маркс, Энгельс, 1958, т. 12:727].

В лингвистике это может означать следующее. Обычно понятие о предмете речи проходит в речевом акте последовательные стадии развития, отражая восхождение мысли от абстрактного к конкретному. Процесс конкретизации понятия имеет три стадии. Сначала из системы языка берётся общее понятие; применительно к какому-либо конкретному предмету оно становится частным. В результате комбинирования абстракций частное понятие становится конкретным, единичным. Такое развитие понятия находит отражение в значении категории определённости-неопределённости. Слово, обладающее генерализирующей (общей) определённостью в системе языка, переходя в речь, приобретает значение индивидуализирующей (частной) неопределённости. По мере уточнения и ограничения данного понятия с развитием речевого акта слово приобретает индивидуализирующую определённость [Уляшева, 2002: 17]. Таким образом, понятие в своём восхождении от общего к частному находит выражение в тех или иных формах категории определённости/неопределённости.

В 20 веке для определения основного содержания определённости-неопределённости учёные-философы занялись обстоятельным изучением проблемы связи между определённостью/неопределённостью и некоторыми диалектико-логическими категориями. Так, В. С. Готт и А. Д. Урсул, основываясь, прежде всего на трудах Аристотеля и Гегеля, подробно описали взаимосвязь неопределённости с категориями случайности и возможности, а определённости -- с категориями необходимости и действительности. Однако философы особо подчеркнули тот факт, что с определённостью необходимость связана тогда, когда она воспринимается как неизбежность, если же необходимость воспринимается как возможность и случайность, то её следует считать проявлением неопределённости [Готт, Урсул, 1971: 45,56].

Определённость учёные охарактеризовали как такую форму объективного существования явлений, которая обладает следующими признаками:

«1) наличие резко выраженных граней между состояниями явлений природы, 2) относительная независимость свойств, состояний явлений друг от друга, 3) выражение необходимости через однозначность переходов возможности в действительность».

Учёный-логик Н.И.Кондаков, обобщив философские исследования В. С. Готта и А. Д. Урсула, назвал определённость и неопределённость понятиями, характеризующими «такую ситуацию, когда происходит процесс отбора, выбора элемента или подмножества из какого-либо множества» [Кондаков, 1975:380].

В лингвистике есть и другие толкования содержания категории определённости-неопределённости:

«Под определённостью/неопределённостью понимаются такие разнородные явления, как:

1) противопоставление известного неизвестному;
2) противопоставление фиксированного (конкретного, индивидуализированного, референтного) и нефиксированного (неконкретного, неиндивидуализированного, нереферентного);
3) противопоставление класса или абстрактного представителя класса члену класса;
4) противопоставление ранее упоминаемого в тексте и впервые вводимого в текст;
5) противопоставление уверенности и неуверенности говорящего (так называемая субъективная модальность неопределённости);
6) противопоставление точности и неточности информации» [Кузьмина, 198: 158],

Все эти значения определённости-неопределённости имеют частный характер и производны от общей лингвофилософской концепции определённости-неопределённости.

ГЛАВА I. Способы выражения определснности-нсопрсделенности в русском языке

§1. Выражение определенности-неопределенности в старославянском языке

1.1. Грамматические способы выражения определенности-неопределенности в старославянском языке а. Связь категории числа и выражения значения определенности-неопределенности б. Глагольная основа как способ выражения определенности-неопределенности в. Категория вида глагола при выражении определенности-неопределенности

1.2. Морфологические способы выражения определенности-неопределенности а. Краткие и полные формы прилагательных как морфологический способ выражения определенности-неопределенности б. Относительные прилагательные принадлежности

1.3. Лексические способы выражения значения определенности-неопределенности а. Указательные местоимения как средство выражения определенности-неопределенности б. Притяжательные прилагательные

1.4. Синтаксический способ выражения определенности-неопределенности -определенное подлежащее в древнерусском предложении

§2. Способы выражения определенности-неопределенности в современном русском языке

2.1. Специфика выражения определенности-неопределенности в современном русском языке

2.2.1. Функция актуализации а. Актуальное членение предложения б. Порядок слов в. Контекст г. Нарративность д. Интонация 37 Фразовое ударение

2.2.2. Функция детерминации

I. Лексические способы выражения значения определенности-неопределенности а. Местоимения б. Дейксис в. Анафоричность г. Сочетания с частицами д. Словосочетания с числительными как средство выражения определенности-неопределенности е. Лексико-семантическое ядро категории определенности-неопределенности ж. Фразеологические сочетания при выражении неопределенности

II. Морфологические способы выражения функции детерминации а. Формы родительного и винительного падежей при выражении определенности-неопределенности б. Артиклевые функции полных и кратких форм прилагательных

III. Грамматические способы выражения функции детерминации а. Категория числа при выражении определенности-неопределенности б. Категория вида глагола при выражении определенности-неопределенности в. Вариативное управление глаголов при выражении значения определенности-неопределенности г. Модальность

IV. Синтаксические способы выражения определенности-неопределенности а. Конструкции «слово на -о + местоименное слово» как синтаксический способ выражении значения неопределенности б. Неопределенно-личные и безличные предложения как синтаксический способ выражения неопределенности

V. Позиция детерминативов при выражении определенности-неопределенности

§ 3. Указательные местоимения, как основное средство выражении функции детерминации в русском языке

3.1. Указательные местоимения старославянского языка сь, си, се

3.2.1. Указательные местоимения старославянского языка тъ, та, то

3.2.2. Указательные местоимения тот, та, то в современном русском языке

3.2.3. Указательные местоимения этот, эта, это в современном русском языке

3.3. Указательные местоимения старославянского языка онъ, она, оно, оный

3.4. Указательные местоимения старославянского языка и, я, е

3.5. Указательное местоимение такой.

§4. Притяжательные местоимения

§5. Эмоционально-оценочные местоимения

§6. Неопределенные местоимения и наречия

6.1. Неопределенные местоимения старославянского языка

6.2. Неопределенные местоимения современного русского языка

6.3. Неопределенное местоимение один 105 Выводы по главе I

ГЛАВА II. Функции и способы выражения категории определенности-неопрсделенности во французском языке

§ 1. Детерминация во французском языке

1.1. История детерминации имени

1.2. Детерминация в современном французском языке

§2. Артикли

2.1. История возникновения и развития определенного и неопределенного артиклей

2.2. Функции определенного и неопределенного артиклей в современном французском языке

Л. Качественная детерминация

Б. Количественная детерминация (целостность/частичность)

§3. Притяжательные местоимения и детерминативы (посессивы)

3.1. История развития притяжательных местоимений и детерминативов посессивов)

3.2. Притяжательные детерминативы (иосессивы) современного французского языка

3.3. Притяжательные местоимения современного французского языка

§4. Указательные местоимения и детерминативы

4.1. История развития указательных местоимении и детерминативов

4.2. Указательные детерминативы (демонстративы) в современном французском языке

4.3. Указательные местоимения в современном французском языке

§5. Вопросительно-восклицательный детерминатив quel

§6. Неопределенные местоимения и детерминативы как средства выражения категории неопределенности

6.1. История развития неопределенных местоимений и детерминативов

6.2. Неопределенные детерминативы в современном французском языке

6.3. Неопределенные местоимения в современном французском языке 162 Выводы по главе II 166 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 168 БИБЛИОГРАФИЯ

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Определенность-неопределенность в русском и французском языках: значения, функции и способы выражения»

1) грамматическая;

2) текстологическая (контекстуальная - Алехина 1974; Папенкова 1973);

3) функционально-семантическая (Бондарко 1973; Вороновская 1989; Поспелов 1970).

Определенность-неопределенность в русском языке, как и в любом другом (артиклевом или безартиклевом), «отражает учет говорящим информированности слушающего о предмете, названном именем существительным, из чего следует, что семантическая категория определенности-неопределенности - это результат оценки говорящим коммуникативной ситуации» (Гладров 1992, 240).

С.А.Крылов называет категорию определенности-неопределенности понятийной категорией детерминации и считает, что она имплицитно выражается «почти всеми основными грамматическими механизмами современного русского языка» (Крылов 1984, 124). Эта категория в современном русском языке является «скрытой» и выражается целым комплексом взаимодействующих средств, принадлежащих разным языковым ярусам и функционирующих в тесной взаимосвязи друг с другом.

При анализе категории определенности-неопределенности в русском языке многие лингвисты видят специфику в отсутствии артиклей, которые во многих языках считаются специальными средствами выражения значений определенности-неопределенности. В то же время сложилась определенная система языковых и неязыковых (например, мимика, жест) средств выражения значения определенности-неопределенности.

Непосредственным предметом исследования диссертации являются значения, функции и способы выражения определенности-неопределенности в разносистемных языках, таких как безартиклевый русский и артиклевый французский языки. Возможность такого сопоставления вытекает из способности разных языков адекватно передавать одну и ту же мысль, используя своеобразные средства языка.

Основное внимание в работе уделяется рассмотрению способа передачи указательности, который в русском языке в основном представлен указательными местоимениями, а во французском - артиклями, детерминативами и местоимениями.

Актуальность работы определяется необходимостью исследования в сопоставительном плане способов выражения категории определенности-неопределенности, которая в аналитическом французском языке выражается прежде всего грамматически, а в синтетическом русском языке -синтетическими способами, выявлению которых посвящено данное исследование. Необходимость исследования обусловлена тем, что вопрос о существовании категории определенности-неопределенности и ее статусе в русском языке является спорным и открытым. В данной работе рассматриваются всевозможные способы выражения определенности-неопределенности в русском языке в сопоставлении с французским, основываясь на которых, можно говорить о том, что данная категория существует в русском языке и является функционально-семантической.

Цель н задачи исследования - выявить и показать значения, функции и способы выражения определенности-неопределенности в разносистемных языках и установить типологическое сходство и различие данных языков. Достижение этой цели предполагает решение ряда конкретных задач:

1. проанализировать значения и функции категории определенности-неопределенности в русском языке;

2. выявить способы выражения определенности-неопределенности в старославянском и современном русском языках;

3. дать краткий обзор детерминации имени во французском языке;

4. проанализировать способы выражения категории определенности-неопределенности в старофранцузском и современном французском языках.

5. сопоставить способы выражения определенности-неопределенности в безартиклевом и артиклевом языках и установить типологическое сходство и различие данных языков.

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем впервые проведен сопоставительный анализ функций и способов выражения определенности-неопределенности в русском и французском языках.

Осуществление намеченной программы исследования позволит значительно продвинуться в понимании типологической специфики определенности-неопределенности в русском языке и внести ощутимый вклад в общую теорию данного вопроса, что является теоретической значимостью исследования.

Практическая ценность исследования заключается в том, что результаты работы имеют непосредственный выход в преподавание русского и французского языков как иностранных и могут использоваться для разработки спецкурсов и учебных пособий. Более того, материалы и выводы, предлагаемые в работе, могут быть использованы при дальнейшем изучении вопросов, связанных с проблемами выражения определенности-неопределенности в разносистемных языках.

Понятия определенности и неопределенности, применяемые для анализа широкого круга разнообразных явлений объективной действительности и мышления, претендуют на роль общенаучных и философских категорий. Общенаучная категория предполагает существование в ней некоторого содержательного инварианта. «Инвариантом общенаучной категории является логико-гносеологическая основа ее содержания, т.е. результат абстрагирования от всех ее конкретных воплощений» (Готт 1984, 10).

В логическом аспекте соотношение определенности-неопределенности обусловливает процесс познания; в собственно лингвистическом плане определенность-неопределенность охватывает разные структурные части языка, а в артиклевых языках выступает типологическим признаком (Маловицкии 1995,7).

Для того чтобы выявить способы выражения определенности-неопределенности, необходимо обратиться к функциям категории определенности-неопределенности. Итак, данной категории присущи функции актуализации и детерминизации имени, демонстрации его единственности в описываемой ситуации (определенность), либо выражения его отношения к классу подобных ему феноменов (неопределенность) (ЛЭС 1990, 349).

Значение определенности-неопределенности присуще всем языкам. В рассматриваемом артиклевом французском языке категория определенности-неопределенности является грамматической. Основным показателем данной категории является артикль. В артиклевых языках наиболее распространена троичная система - определенный артикль - неопределенный артикль - нулевой артикль. Вследствие этого, при разработке частных теорий определенности на том или ином языковом материале основное внимание уделяется именно артиклю, а также установлению характера связи, существующей между категориями определенности-неопределенности и системой артиклей данного языка, и той роли, которую играют эти категории в функционировании конкретной языковой системы в целом.

Французские лингвисты стремились объяснить общее функционирование артикля в рамках противопоставления языка и речи. Ш. Балл и подчеркнул роль артикля как актуализатора существительного, благодаря которому виртуальное понятие переводится в актуальное в речи.

Ф. де Соссюр впервые разработал отношение языка и речи. Он указывал, что речевая деятельность представляет собой целое, состоящее из двух компонентов - языка и речи. Его уравнение выглядит так: Langage = langue + parole «Речевая деятельность = язык + речь».

Согласно Г. Гийому, в «языке» существительное виртуально, «en puissance», - оно не выражает ни общего, ни частного. Введенное в речь, оно получает определенный «объем» - может обозначать общее понятие или понятие индивидуализированное. Артикль понятия не обозначает, он показывает, как понятие воспринимается субъектом, какой имеет в его представлении объем (Гийом 1919).

В сферу категории определенности-неопределенности включаются не только формальные показатели - артикли, но и языковые единицы, характеризуемые И.И. Ревзиным как «коммуникативные», - местоимения, прилагательные, описательные конструкции, особого типа придаточные предложения, просодические средства (Николаева 1979, 4).

Наряду с неопределенными местоимениями, в неопределенно-личных предложениях французского языка в качестве формы, передающей неопределенность субъекта, функционирует универсальный показатель лица on.

Так как понятие определенности-неопределенности не имеет однозначного определения в литературе, наиболее распространенными являются теории, в которых определенной считается именная группа (далее ИГ) с определенным артиклем, а неопределенной - ИГ с неопределенным артиклем или с любой другой лексемой, выражающей неопределенность. Когда речь шла о выражении этой категории в безартиклевых языках, обычная процедура при определении характера ИГ с точки зрения ее определенности-неопределенности была следующая. В том случае, если ИГ переводится на артиклевый язык с помощью определенного артикля - ИГ является определенной, а если ИГ переводится на артиклевый язык с помощью неопределенного артикля или любой другой лексемы, выражающей неопределенный характер ИГ, - ИГ является неопределенной. Но подобное рассмотрение этого вопроса слишком его упрощает, при этом упускается множество факторов, которые необходимо учитывать, рассматривая данную проблему (Керо Хервилья 2001).

Таким образом, очевидно, что проблема функционирования категории определенности-неопределенности не может быть сведена к проблеме выбора определенного или неопределенного артикля. «Артикль - это только одно из средств, выражающих некоторую широкую категорию. Если мы будем рассматривать только артикли, мы сможем исследовать только часть этой проблемы» (Кгашзку 1972, 9). Еще в 1940г. Л.В. Щерба отмечал, что в русском языке выделяются аспекты имени существительного, отвечающие главнейшим функциям французских артиклей: «Когда я говорю философ, то это может значить «какой-нибудь философ» {хотелось бы напечатать статью и философа.), или «всякий философ» (<философ привык ценить форму.), или «данный философ» {философ подошел к собеседнику.) (Щерба 1974, 278).

Вследствие того, что не все языки располагают такими специализированными средствами выражения определенности-неопределенности, какими являются артикли, функцию выразителей определенности-неопределенности принимают на себя единицы, для которых эта функция является вторичной, сопутствующей их основной функции. Именно так обстоит дело в современном русском языке.

Ввиду отсутствия грамматического маркера в безартиклевом русском языке, средствами выражения значений определенности-неопределенности являются единицы разных уровней языка. Так, к лексическим способам выражения определенности-неопределенности будем относить: словосочетания с указательными и неопределенными местоимениями, неопределенными наречиями, частицами, количественными и порядковыми числительными; дейктичность; анафоричность; притяжательные местоимения; существительные с лексико-семантическим ядром «определенность» и «неопределенность»; фразеологические сочетания, как средство выражения неопределенности. К грамматическим способам относятся: модальность; категория вида глагола; категория числа. К морфологическим: оппозиция винительного и родительного падежей; артиклевые функции полных и кратких форм прилагательных. К синтаксическим способам относятся: интонация; фразовое ударение; порядок слов; актуальное членение предложения; контекст; нарративность; неопределенно-личные и безличные предложения; конструкции «слово на -о + местоименное слово».

Однако, как показывают наблюдения М.И. Алехиной, М.И. Седельникова, показатели определенности-неопределенности, относящиеся к разным ярусам языка, обладают неодинаковой силой. М.И. Алехина писала в частности: «Порядок слов и логическое ударение являются более слабыми средствами выражения категории определенности-неопределенности предмета, нежели лексико-синтаксические и лексические средства. Нередко вступая в противоречие со значениями определенности-неопределенности предмета, вытекающими из контекста, они оказываются нерелевантными для выражения этих значений» (Алехина 1975, 25). М.И. Седельников полагает, что это наблюдение можно расширить, отметив, что неодинаковой силой могут обладать и средства, относящиеся к одному и тому же ярусу языка, например, лексическому (Седельников 1990, 60). Так, указательные местоимения являются более сильным выразителем определенности, чем частицы или числительные.

Таким образом, »материалом исследования являются единицы разных языковых уровней русского языка, а также артикли, детерминативы и местоимения французского языка.

О.Б. Акимова отмечает, что категория определенности-неопределенности в русском языке не имеет морфологического ядра для выражения инвариантного значения. В русском языке речь может идти только о лексическом и лексико-семантическом ядре (Акимова 1991,71). Таким образом, ядром категории определенности являются местоименные слова с определенным и указательным значением (указательные, относительные, притяжательные местоимения), а ядром категории неопределенности - слова с неопределенным значением (неопределенные местоимения и наречия, числительное «один» в значении «некий, некоторый»).

По мнению У. Чейфа, категория определенности-неопределенности стоит в одном ряду с некоторыми другими категориями, которые «относятся скорее к способу передачи содержания, чем к самому содержанию. В частности, все они связаны с тем, как говорящий оценивает способность слушающего понять то, что говорится, на основании определенного контекста» (Чейф 1982, 278).

Суть оппозиции «определенность-неопределенность» состоит в том, что, выражая значение определенности, отправитель сообщения предполагает (или делает вид, что предполагает), что адресат речи способен идентифицировать референт данного языкового выражения с некоторым референтом, который благодаря предшествующему тексту, ситуации общения или общему фонду знаний уже имеется в его сознании.

Значение неопределенности, напротив, показывает, что отправитель не рассчитывает на подобную идентификацию и информирует адресата лишь о том, к какому классу относится обозначаемый объект (Чейф 1982, 276).

Учитывая это, коммуникативный взгляд на определенность-неопределенность и, соответственно, на роль артиклей как формальных показателей указанных значений, Т.М. Чирко формулирует следующее: «определенный артикль - сигнал для адресата, что имеется в виду один или несколько конкретных объектов, которые адресат, по мнению автора, способен и должен идентифицировать; неопределенный артикль - сигнал для адресата, что имеется в виду один или несколько произвольных или конкретных объектов, которые адресат, по мнению автора, не способен идентифицировать»

Чирко 1991,99).

Сказанное свидетельствует о том, что рассматриваемая категория, независимо от способов её выражения, должна существовать во всех языках. В самом деле, ее отсутствие было бы равносильно неспособности людей устанавливать связи между каждым из воспринимаемых высказываний и имеющимся в их сознании отражением действительности, т.е. неспособности понимать смысл этих высказываний.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Существование функционально-семантической категории определенности-неопределенности в русском языке.

2. Выражение определенности-неопределенности элементами разных уровней русского языка (лексика, синтаксис, грамматика, морфология) в отличие от французского языка, использующего для выражения определенности-неопределенности грамматический, а также лексические и синтаксические способы.

3. Совпадение функций категории определенности-неопределенности в русском и французском языках и различие в способах выражения данной категории.

4. Эквивалентность в большинстве случаев указательных и неопределенных местоимений русского языка определенному и неопределенному артиклям во французском языке.

5. Наличие типологического сходства и различия систем демонстративов французского и русского языков.

6. Существование типологического сходства и различия русского и французского языков, начиная с древних периодов развития рассматриваемых языков.

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Маштакова, Марина Вячеславовна

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ II

Как показало исследование, во французском языке имя существительное получает детерминацию в тексте при помощи артиклей, детерминативов и местоимений. В отличие от старославянского и современного русского языка, французский язык с самого начала характеризуется наличием грамматического показателя категории определенности-неопределенности - артиклями, которые развились из самостоятельных частей речи латинского языка - указательного местоимения Ше - определенный артикль le и порядкового числительного tutus - неопределенный артикль un.

Артикли современного французского языка выражают качественную (выполняют индивидуализирующую и генерализующую функцию) и количественную детерминацию.

Определенность» и «неопределенность» находят свое выражение только в связном тексте. Определенный артикль le показывает объект, как единственно возможный в данной ситуации, а неопределенный артикль un - как принадлежащий к классу аналогичных явлений (один из них). Основное противопоставление определенности-неопределенности имеет ряд дополнительных аспектов. Определенный артикль идентифицирует объект, а неопределенный его классифицирует, указывает на его родовую принадлежность. Оба артикля выполняют выделительную функцию. Определенный артикль выделяет предмет как известный, единственный в своем роде, а неопределенный артикль выделяет как нечто новое признаки объекта.

Ввиду близости значений определенности и притяжательности, притяжательные детерминативы во французском языке выполняют роль, близкую к роли определенного артикля.

Категория определенности во французском языке также выражается посредством указательных детерминативов и местоимений. В отличие от артикля, демонстратив идентифицирует объект путем указания на объект в речи, предварительных знаний для этого не требуется. Также демонстратив может указывать на объект, впервые вводимый в поле зрения говорящего. В этом его сходство с неопределенным артиклем и отличие от определенного.

Во французском языке передача различных эмоциональных оттенков в восклицательных предложениях передается местоимением quel, которое соответствует русским эмоционально-экспрессивным местоимениям какой, такой.

Неопределенные местоимения и детерминативы, наряду с неопределенным артиклем, служат для выражения категории неопределенности. Неопределенные местоимения выражают качественную и количественную неопределенность, а также могут идентифицировать или противопоставлять предмет и выражать предположение.

Итак, детерминативы выполняют функцию грамматической детерминации существительного, отведенную в системе языка определенному и неопределенному артиклям. Разница между артиклями и детерминативами состоит в том, что для артиклей грамматическое значение определенности-неопределенности является основным и не осложнено другими значениями. Детерминативы же либо совмещают с грамматическим значением детерминации собственные значения (притяжательности, указательности), либо усиливают значение неопределенности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассмотрев способы выражения определенности-неопределенности на материале двух языков в историческом плане, можно с уверенностью сказать, что категория определенности-неопределенности существует в русском и французском языках и обладает особыми формами и способами выражения уже в древнем периоде рассматриваемых языков. В русском языке данная категория не обладает регулярным грамматическим показателем, а выражается целым комплексом взаимодействующих средств, принадлежащих разным языковым уровням. Таким образом, категория определенности-неопределенности в русском языке является функционально-семантической, имеет отражательный характер, но «отражает не объективные свойства предметов и явлений, а характер этих предметов и явлений с точки зрения адекватности представления их в сознании говорящего и слушающего, что придает ей субъективно-объективную направленность» (Вороновская 1986, 57).

В старославянском языке определенность-неопределенность выражалась лексически - указательными и неопределенными местоимениями, притяжательными прилагательными и местоимениями, грамматически -категорией числа, категорией вида глагола, глагольной основой; морфологически - суффиксами -ьскь, -ич-и, -"ан-е и -ьц-и, членными-нечленными формами прилагательных; синтаксически - позицией подлежащего в предложении.

Лексическими способами (указательные и неопределенные местоимения и наречия, притяжательные местоимения, сочетания с частицами, словосочетания с числительными, дейктичность, анафоричность, фразовые единицы с ядром «определенность» и «неопределенность», фразеологические сочетания);

Морфологическими способами (оппозиция винительного и родительного падежей, артиклевые функции полных и кратких форм прилагательных) и

Синтаксическими способами (актуальное членение предложения, порядок слов, контекст, нарративность, интонация, фразовое ударение, неопределенно-личные и безличные предложения, конструкция «слово на -о + местоименное слово»).

Однако, в отличие от русского языка, во французском языке, начиная со старофранцузского периода, имеется грамматический показатель категории определенности-неопределенности - определенный артикль le, развившийся из указательного местоимения латинского языка ille и неопределенный артикль ип, развившийся из латинского порядкового числительного uitiis.

В современном французском языке к функциям категории определенности-неопределенности относится актуализация и детерминация, которые выражаются следующими способами:

Грамматическим (определенный и неопределенный артикли)

Лексическим (указательными, притяжательными, неопределенными детерминативами и местоимениями, дейктичность, анафоричность)

Синтаксическим (актуальное членение предложения, контекст).

Таким образом, в исследовании выявлено, что функции категории определенности-неопределенности русского и французского языков совпадают. Однако разница выявляется в способах выражения данных функций. Так, способы не совпадают количественно: в русском языке четыре способа выражения категории определенности-неопределенности против трех способов во французском языке, что можно объяснить наличием регулярного грамматического показателя данной категории во французском языке, в отличие от русского.

В исследовании показано, что указательные и неопределенные местоимения русского языка во многих случаях эквивалентны соотносительным артиклям во французском языке.

Русское местоимение этот образовано посредством указательной частицы э от местоимения тот. Аналогичное выражение «того» и «этого» находим во французском, где celui-ci - «этот», a celui-là - «тот».

Проведенный анализ местоимений тот и этот привел к выводу, что, хотя эти местоимения ни в коей мере не обладают статусом артикля, они, тем не менее, передают целый ряд артиклевых значений.

Указательные и неопределенные местоимения русского языка выражают определенность-неопределенность существительного, т.е. служат - как определенный и неопределенный артикли - для введения в текст нового объекта и в дальнейшем для представления его как известного, знакомого: «Недавно я познакомился с одним человеком. Человек этот оказался очень интересным собеседником.»

Dernièrement j"ai fait la connaissance d"un homme. L"homme s"est montré un causeur intéressant.»

В исследовании показано, что неопределенные местоимения русского языка какой-то, какой-нибудь, кое-какой, один и др. передают такие оттенки, которые без дифференциации выражаются французским неопределенным артиклем un, т.е. данные неопределенные местоимения являются лексическим синонимом неопределенного артикля во французском языке.

Мы согласны с Т.М. Николаевой, которая считает, что «неопределенное местоимение русского языка выделяет объект из числа ему подобных, утверждая его особенность» (Николаева 1983, 346), т.е. при помощи неопределенных местоимений происходит индивидуализация предмета. «В этом кардинальное отличие от неопределенного артикля, который, напротив, вводит объект в класс ему подобных» (Николаева 1983, 346).

Можно констатировать следующее: русские неопределенные местоимения, как правило, привносят в значение имени дополнительные коннотации, которые не свойственны неопределенному артиклю в функции введения в контекст нового объекта.

В ходе исследования было выявлено типологическое сходство таких разносистемных языков, как старославянский и латинский, которое состоит в наличии трехчленной системы указательных местоимений в этих языках. Оба древних языка характеризуются наличием трех указательных местоимений, позволявших различать не только приближенный и удаленный объекты, но и объект в отношении к лицу говорящему (ст.сл. сь, лат. ¡tic), объект в отношении к лицу, с которым говорят (ст.сл. пгъ, лат. isté), и объект вне отношений с лицами говорящими (ст.сл. опъ, лат. illé). Однако в процессе формирования современный русский язык и развившийся из латинского французский язык получают двучленную систему указательных местоимений.

Также прослеживается сходство латинского и русского языков, которое выражается в том, что в латинском языке в отличие от порожденного им французского языка, категория детерминации относилась к числу смысловых категорий (Репина 1996, 66), как и в русском языке.

Обязательная для реализации текста смысловая определенность французского языка состоит в том, что она находит регулярное выражение в виде особого инструмента - артикля. Это является своеобразием французского языка и отличием его от русского. «Артикль - это своеобразная «кнопка», за которой скрывается механизм смысловой детерминации. В русском языке этот референциально-смысловой механизм действует без дополнительной сигнализации. Если для правильного с точки зрения грамматической системы языка построения высказывания на русском языке достаточно смысловой детерминации, то для той же процедуры в романском языке ее оказывается недостаточно» (Репина 1996, 65). Во французском языке необходима грамматическая детерминация, которая выражается артиклем. Однако исходным и в том и другом случае является смысл, что и сближает французский и русский языки. Артикль дублирует на грамматическом уровне те обобщенные значения определенности и неопределенности, которые порождаются смыслом высказывания, чего не происходит в русском языке. И в этом - существенное типологическое различие рассматриваемых языков.

Сходство русского и французского языков выражается в том, что указательные местоимения обоих языков этимологически связаны с личными местоимениями третьего лица. Так, в русском языке местоимение третьего лица он произошло от указательного местоимения оный, а во французском языке местоимение третьего лица /7 произошло от латинского указательного местоимения Ше «тот». Это не случайно, т.к. личные, притяжательные и указательные местоимения соотносят обозначаемый предмет с участниками коммуникации: я -мой - этот, ты - твой - тот (Гак 1989, 124).

В ходе исследования было выявлено типологическое сходство демонстративов французского и русского языков. Так, французскому демонстративу и русскому указательному местоимению присущи следующие функции:

1. Идентифицирующая функция, т.е. демонстрант служит средством идентификации существительного;

2. Дифференцирующая функция, обусловленная наличием в системе указательных местоимений двух противопоставленных форм, которые служат для дифференциации элементов контекста / ситуации - «этот / тот» - «се. -ci/се. -là».

Donnez-moi ce cahier-là, pas celui-ci.» Дай мне ту тетрадь, а не эту.

3. Экспрессивная функция, при которой демонстратив и указательное местоимение русского языка имеют модальное значение:

Ce bougre d"Epivant, a-t-il de la chance!» (Maupassant) - «Ну и везет же этому Эпивану!»

Сходством французского и русского демонстративов является следующее:

1. в обоих языках демонстранты могут приобретать значение притяжательности. При этом в русском языке такой демонстратив отличается несколько большей экспрессивностью, чем во французском, и, вследствие этого, употребляется в подобном значении реже, чем его французский аналог.

2. демонстранты французского и русского языков могут передавать модальные значения, т.е. приобретают оценочное значение. Однако различие состоит в том, что в русском языке оценочное указательное местоимение может детерминировать слова, которые в нормальных условиях коммуникации не сочетаются с указательными местоимениями. К таким словам относятся, например, термины родства (ce mari - этот муж).

При общем типологическом сходстве систем демонстративов французского и русского языков, между ними имеются существенные расхождения. Проанализированный материал дает возможность установить: 1. Наличие у французского указательного детерминатива формальной функции актуализатора и показателя грамматических категорий существительного. Этим прежде всего объясняется большая частотность употребления демонстранта во французском языке по сравнению с русским.

2. различия обнаруживаются в выражении степени удаленности от говорящего.

3. различия проявляются в выражении значений тождества и подобия в системе демонстративов обоих языков (Александровская 1984а, 31).

Рассматриваемые языки являются флективными: русский язык -флективно-фузионный, французский - флективно-аналитический. Русский язык, обладая флективностью, использует синтетические формы и способы для выражения категории определенности-неопределенности по сравнению с французским, который использует чисто аналитические способы. Данное положение можно подтвердить наличием в русском языке разных способов выражения категории определенности-неопределенности. К ним относятся: лексические, грамматические, морфологические и синтаксические средства. Функции и средства выражения определенности-неопределенности в современном русском языке представлены в таблице 1. Во французском языке категория определенности-неопределенности выражается грамматически, лексически и синтаксически, как показано в таблице 2.

Таким образом, сопоставление языков флективно-фузионного и флективно-аналитического типа на анализе одной категории (категории определенности-неопределенности) подчеркивает сходства и различия этих языков. Сходством является наличие данной категории в обоих языках, что и подтверждается в исследовании. А различия проявляются в способах выражения этой категории в рассматриваемых языках.

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Маштакова, Марина Вячеславовна, 2005 год

1. Абросимова Т. А. Функциональная симметрия глагольных форм во французском языке // Члены предложения и классы слов в романских и германских языках. - Л., 1983

2. Адамец П. Порядок слов в современном русском языке. Praha, Academia, 1966.-96 с.

3. Акимова О.Б. Выражение неопределенности в русском языке. М., 1986. -29с.

4. Акимова О.Б. Об одном способе выражения значения неопределенности в русском языке. // Грамматическое значение предложения и семантика высказывания. М., 1987. - С. 33-39

5. Акимова О.Б. Лексические средства выражения значения неопределенности в современном русском языке. // Слово в системных отношениях на разных уровнях языка. Свердловск, 1991. - С. 70-76

6. Александровская Е.Б. К вопросу о детерминативах во французском языке. // Вестник московского университета. Сер. 9. Филология. М., 1984, №4. -С. 67-75

7. Александровская Е.Б. Указательные прилагательные во французском языке и их русские эквиваленты. М., 1984а. - 34с.

8. Алехина М.И. Определенность-неопределенность предмета как контекстуальная категория. ж. Русский язык в школе. - М., 1974, №5. -С. 81-85

10. Алисова. Т.Б., Репина Т.А., Таривердиева М.А. Введение в романскую филологию. 2-е изд. - М.: ВШ, 1987. - 344 с.

11. Андреева E.B. О значениях специфической и неспецифической неопределенности в старом и современном французском языке. // Единство и многообразие романского мира. СПб., 1999. - С. 3-4

12. Андреева Е.В. О значениях и функциях артиклей le, la, les в современном французском языке.// Исследования по языкознанию. СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 2001. - 264-276

13. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Избранные труды, т. II. М.: Шк. «Языки рус. культуры», 1995. - 479с.

14. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М.: Наука, 1976. - 383с.

15. Арутюнова Н.Д. Лингвистические проблемы референции // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. М.: Радуга, 1982. - С. 5-41

16. Арутюнова Н.Д., Булыгипа Т.В., Кибрик A.A. и т.д. Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис. М.: Наука, 1992. - 282с.

17. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1998.-895с.

18. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1955.-416с.

19. Баранов АД. Коммуникативная смысловая оппозиция "данное новое" (метаязык и некоторые приложения). Автореф. дис. канд. филол. наук. - М., 1984

20. Белова В.Ф. Выражение определенности/неопределенности в русском и французском языках. // Лексические единицы в синтаксических структурах. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 1990. - С. 51-57

21. Вельский A.B. Интонация как средство детерминирования и предицирования в русском литературном языке // Исследования по синтаксису русского литературного языка. М., 1956. - С. 188-189

22. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974

25. Бондарко A.B. Основы построения функциональной грамматики (на материале русского языка). М.: Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1981, №6

26. Бондарко A.B., Гладрое В., Долинина И.Б. и др. Теория функциональной грамматики: Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/Неопределенность. РАН. Ин-т лингв. Исследований. СПб.: Наука, 1992. - 304с.

27. Букацевич H.H., Савицкая С.А., Усачева Л.Я. Историческая грамматика русского языка. Киев, 1974

28. Булыгина Т.В., Шмелев АД. Референциальные, коммуникативные и прагматические аспекты неопределенноличности и обобщенноличности // Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. Спб, 1991.

29. Булыгина Т.В., Шмелев АД. Языковая концептуализация мира. На материале русской грамматики. М.: Языки русской культуры, 1997. -574с.

30. Бурас М.М. Конграуз М.А. Концептуализация в языке. Все или ничего // Язык и культура знания. М., 1990

31. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М.: Учпедгиз, 1959.-623 с.

32. Bauupux X. Текстовая функция французского артикля. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII, М., 1978. - С. 370-388

33. Вайс Д. Высказывания тождества в русском языке: опыт их отграничения от высказываний других типов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XV. М.: Прогресс, 1985. - С. 434-464

34. Вильданова Н.Г. Некоторые способы выражения категории определенности-неопределенности. Уфа: Уфимский нефтяной ин-т, 1986. - 11с.

35. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). М.: ВШ, 1986.- 640с.

36. Вольф Е.М. Местоименные субституты в романских языках и латыни. // Общее и романское языкознание. М.: Изд-во МГУ, 1972. - С.48-59

37. Вольф Е.М. Грамматика и семантика местоимений (На материале иберо-романских языков). М.: Наука, 1974. - 224с.

38. Вороновская И.В. Инвариантное и вариантные значения функционально-семантической категории неопределенности. // Вестник Львовского ун-та. Сер. Филология. Вып. 17-Львов, 1986. С. 57-60

39. Вороновская И.В. Функционально-семантическая категория неопределенности в русском и украинском языках. / Вопросы парадигматики. // Русский язык: взаимодействие с украинским. Киев: УМКВО, 1989.-С. 55-63

40. Габучан Г.М. Теория артикля и проблема арабского синтаксиса. М.: Наука, 1972.-224с.

41. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. Морфология. М.: ВШ, 1979.-304с.

42. Гак В.Г. Русский язык в сопоставлении с французским. М.: Русский Язык, 1988.-204с.

43. Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков. М.: Просвещение, 1989.-288с.

44. Галкина-Федорук Е.М. Выражение неопределенности в русском языке неопределенными местоимениями и наречиями. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1963.-45с.

45. Ганеева З.М. Выражение определенности-неопределенности имени существительного в сложном синтаксическом целом. // Сверхфразовые единства в обучении иностранным языкам. Уфа, 1987. - С. 65-70

46. Гийом Г. Проблема артикля и ее разрешение во французском языке, Париж, 1919

47. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики: Сборник неизданных текстов. М.: Прогресс, 1992. - 218с.

48. Гинзбург Л. Русистика сегодня. М., 1988

49. Гладрое В. Семантика и выражение определенности/неопределенности. // Теория функциональной грамматики: Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/ неопределенность. СПб., 1992. - С. 232-265

50. Гловинская М.Я. Семантические типы видовых противопоставлений русского глагола. М.: Наука, 1982. - 155с.

51. Головачева A.B. Идентификация и индивидуализация в анафорических структурах. // Категория определенности-неопределенности в славянских и балканских языках. М.: Наука, 1979. - С. 175 -203

52. Гольдин В.Е. Заметки о частице «вот». // Лики языка. М., 1998. - С. 40-47

53. Горбачевич КС. Изменение норм русского литературного языка. Л.: Просвещение, 1971. - 270с.

54. Горшков А.И. Теория и история русского языка. М.: ВШ, 1984. - 319с.

55. Готт B.C., Семенюк З.П., Урсул А.Д. Категории современной науки (Становление и развитие). М.: Мысль, 1984. - 268с.

56. Гринкова Н.П. Постпозитивный член в молотовском говоре Кировской области. // Сб. «Памяти акад. Л.В. Щербы». Л.: Изд-во ЛГУ, 1951

58. Журавлев А.Ф. Семантика и происхождение слова обыденный //Этимология 1981.-М., 1983

59. Зиндер Jl.P.it Строева Т.В. Современный немецкий язык. Теоретический курс. М.: Изд-во лит. на иностр. языке, 1957. - 420с.

60. Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982.

62. Иванов В.В. Историческая грамматика русского языка. М.: Просвещение, 1983.-399с.

63. Илия Л.И. Артикль во французском языке. М.: Учпедгиз, 1956. - 111 с.

64. Казавчинская H.A. Функции кратких и полных форм прилагательных в позиции предиката в современном русском языке. Автореф. дис. . канд. фил. наук. Л., 1990. - 17с.

65. Караджич Вук. Српске народне njecMe. I. HajcTapnje njecMe .уначке. 1887. IY.- 661с.

66. Катагощина H.A., Васильева H.H. Курс истории французского языка. М.: Диана, 1997.-421с.

68. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.- Л.: Наука, 1965.- 110с.

69. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, 1972

70. Керо Хервилья Э.Ф. Внутренние средства выражения категории детерминации в русском языке. // Вестник ЦМО МГУ. М, 2001г., №2

71. Князев Ю.П. Неопределенность и ее оценочные коннотации // Проблемы лингвистической семантики. Череповец, 1996. - С. 22-27

72. Ковтунова H.H. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. М.: Просвещение, 1976. - 239с.

73. Крамский И. К проблеме артикля.// Вопросы языкознания. М., 1963, №4. - С.14-26

74. Красина Е.А. Лингвистика XX века: Система и структура языка. Ч. II. М.: Изд-во РУДН, 2004. - 651с.

75. Краткая русская грамматика / Под ред. Шведовой НЛО., Лопатина В.В.t

76. М.: Русский язык, 1989. 639с.

77. Крушелы шцкая КГ. Очерки по сопоставительной грамматике немецкого и русского языков. М.: Изд-во лит. на иностр.яз., 1961. - 265с.

78. Крушелышцкая КГ. О синтаксической природе актуального членения предложения. // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. М.: Наука, 1969

79. Крылов С.А. Морфологические механизмы выражения категории детерминации в современном русском языке // Разработка и применение лингвистических процессоров. Новосибирск, 1983

80. Крылов С.А. Детерминация имени в русском языке: теоретические проблемы // Семиотика и информатика.- Вып.23.- М., 1984. С. 124-154

81. Крылова O.A., Максимов JJ.IO., Ширяев E.H. Современный русский язык: Теоретический курс. 4.IV. М.: Изд-во РУДН, 1997. - 256 с.

82. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику. М.: Прогресс, 1978. -543с.

83. Лаптева O.A. Расположение компонентов в группе «определяемое -одиночное согласованное определение» в современной устно-разговорной речи. // Русский язык. Грамматические исследования. М., 1967

84. Лскомцева М.И. Семантика личных и указательных местоимений в старославянском языке.// Категория определенности-неопределенности в славянских и балканских языках. М.: Наука, 1979. - С. 204-231

86. Лукин В.А. Концептуальный инвариант системы значений лексемы «один». // Филологический сборник. М., 1995. - С. 300-306

87. Маловицкий Л.Я. Семантика переходности и семантика неопределенности. // Очерки по семантике. Череповец, 1995. - С.3-13

88. Матвеева-Исаева Л.В. Лекции по старославянскому языку. Л.:Учпедгиз, 1958.-223с.

89. Мейе А. Общеславянский язык. М.: Изд. Иностр. литературы, 1951. -492с.

90. Милых М.К. Многозначность и синонимия вопросительных и указательных местоимений.-Филологические науки, №3, М.: ВШ, 1979. - С. 47-54

91. Мороз К. Учет функциональной соотнесенности средств выражения категории определенности/неопределенности обобщенности при обучении русскому языку франкоговорящих: Автореф. Дис. . канд. пед. наук / Ин-т рус.яз. им. А.С. Пушкина. М., 1992. -18с.

92. Низяева Г.Ф. Неопределенно-личные предложения в современном русском языке. Семантико-грамматическая организация. М., 1972

93. Николаева Т.М. Акцентно-просодические средства выражения категории определенности-неопределенности. // Категория определенности-неопределенности в славянских и балканских языках. М.: Наука, 1979. -С. 119-175

94. Николаева Т.М. Словосочетания с лексемой «один». Форма, значения и их контекстная маркированность. // Синтаксис текста. М., 19796. - С. 134161

95. Николаева Т.М. Семантика акцентного выделения. М.: Наука, 1982. -104с.

96. Падучева Е.В., Крылов С.А. Дейксис: Общетеоретические и прагматические аспекты // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики. М., 1984.

97. Падучева Е.В. Высказывание и его соотношение с действительностью (Референциальные аспекты семантики местоимений). М.: Наука, 1985. -271с.

98. Папеикова Т.А. Определенность-неопределенность как текстологическая категория. // Языковые единицы и контекст. J1., 1973. - С. 168-175

99. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1938.-452с.

100. Пиотровский Р.Г. Формирование артикля в романских языках. М.: Изд. Академии наук СССР, 1960. - 163с.

101. Поспелов Н.С. О синтаксическом выражении категории определенности неопределенности в современном русском языке // Исследования по современному русскому языку. М., 1970. - С. 182-189

102. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. T.III. М.: Просвещение, 1968.- 551с.

103. Прокопович E.H. Изменения словоизменительных значений//Морфология и синтаксис современного русского литературного языка. М., 1968. - С. 154163

104. Прокуровская H.A. Незнаменательная лексика// Разговорная речь в системе функциональных стилей современного русского литературного языка. Лексика. Саратов, 1983

105. Рабчииская H.A. Механизмы номинации в семантическом поле категории неопределенности. // Русский язык. Вып. 10. Минск, 1990. - С. 139-150

106. Рассел. Б. Дескрипции // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. М.: Радуга, 1982.-С. 41-55

107. Рсвзгш И.И. Так называемое «немаркированное множественное число» в современном русском языке// Вопросы языкознания. М., 1969, №3.-С.102-109

108. Ревзин И.И. О роли коммуникативного аспекта в современной лингвистике. // Вопросы философии. М., 1972, №11

109. Ревзин И.И. Некоторые средства выражения противопоставления по определенности в современном русском языке. // Проблемы грамматического моделирования. М.: Наука, 1973. - С. 121-137

110. Ревзин И.И. Структура языка как моделирующей системы. М.: Наука, 1978 .-287с.

111. Ревзина О.Г., Ревзин И.И. Об одном случае связи согласования с определенностью в славянских языках. // Советское славяноведение. М., 1974, №3

112. Ревзина О.Г. Функциональный подход к анализу категории определенности-неопределенности // Категория определенности-неопределенности в славянских и балканских языках. М.: Наука, 1979. -С.64-90

113. Репина Т.А. Сравнительная типология романских языков. Спб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 1996. - 280с.

114. Респган П. Позиция личной формы глагола в некоторых элементарных повествовательных предложениях в современном русском языке // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XV.- М.: Прогресс, 1985. С. 475-487

115. Реферовская Е.А. Формирование романских литературных языков. Французский язык. Л.: Наука, 1980. - 200с.

116. Реформатский A.A. Очерки по фонологии, морфонологии и морфологии. -М.: Наука, 1979.- 103с.

117. Рогова М.В. Значение определенности/неопределенности: некоторые средства выражения в русском языке. // Русский язык за рубежом. М., 1995., №1.-С. 47-52

118. Рогова M.B. Имя в поэтическом тексте: значение определенности/неопределенности. // Филологический сборник. М., 1995а.-С. 345-354

119. Русская разговорная речь. / Под ред. Е.А. Земской. М.: Наука, 1973

120. Рылов Ю.А. Определенные и неопределенные существительные в структуре актуального членения испанского и русского предложения. -Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 1990. 81с.

121. Седельников Е.А. Определенность и неопределенность субъекта в простых предложениях древнерусского языка старшей поры. // Исследования по истории и диалектологии русского языка. Алма-Ата, 1990. - С. 11-20

122. Селиверстова О.Н. Опыт семантического анализа слов типа «все» и типа «кто-нибудь». // Вопросы языкознания. М., 1964. №4

123. СелищевА.М. Старославянский язык. М.: Учпедгиз, 1951.-336с.

124. Серебренников Б.А. Общие вопросы теории артикля и проблема семантики употребления артикля в древнегреческом языке. Канд. дисс. М., 1949

125. Серебренников Б.А., Кубрякова Е.С., Постовалова В.И. и др. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. М.: Наука, 1988. -215с.

126. Сиротинина О.Б. Порядок слов в русском языке. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1965.- 172с.

127. Скрелина JJ.M. Хрестоматия по истории французского языка. М.: ВШ, 1981.-277с.

128. Скрелина JJ.M. Роль категории лица в актуализации частей речи и членов предложения. // Члены предложения и классы слов в романских и германских языках. JL, 1983

129. Скрелина Л.М., Становая Л.А. История французского языка. М.: ВШ, 2001.-463с.

131. Смирнов Ю.Б. Семантика и функционирование местоименных слов со значением неопределенности в современном русском языке. Лвтореф. дис. . канд. фил. наук. Л., 1985. -19с.

132. Смирнов Ю.Б. Об оппозитивных отношениях в группе местоименных слов со значением неопределенности и о правилах их употребления. // Функционирование языковых единиц в синхронии и диахронии. Л., 1987. - С.123-129

133. Смирнов Ю.Б. О правилах употребления местоименных слов со значением неопределенности. // Русский язык в школе. М., 1994, №1. - С. 87-89

134. Смолянская Т.И. Детерминатив как часть речи во французском языке. // Вопросы теории частей речи. Л., 1968. - С. 191-197

135. Степанов Ю.С. Индоевропейское предложение. М.: Наука, 1989. - 248с.

136. Стеценко А.Н. Исторический синтаксис русского языка. М.: ВШ, 1977. -352с.

137. Строссон П.Ф. (Б^ахУБОп Р.Б) О референции // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XIII. М.: Радуга, 1982. - С. 55-87

138. Сумарокова Л. А. Компонентный анализ указательных местоимений и указательных детерминативов. // Вопросы романо-германской филологии. Вып. 7. Киев, 1974. - С. 337-344.

139. Томсон А.П. Винительный падеж прямого дополнения в отрицательных предложениях. Варшава, 1902

140. Топоров В.Н. Числа//Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. Т.2 . М., 1987

141. Федорова М.В. Лексико-грамматические очерки по истории русских местоимений. Воронеж, 1965. - С. 151-177

142. Федосюк М.Ю. Лексическая семантика и категория определенности/неопределенности в русском языке. // Лексическая и словообразовательная семантика в русском языке. Ставрополь, 1986. -С.58-70

143. Хабургаев Г.А. Старославянский язык. М: Просвещение, 1974. - 432с.

144. Хабургаев Г.А. Становление русского языка. М.: ВШ, 1980. - 191с.

145. Хабургаев Г.А. Очерки исторической морфологии русского языка. Имена. -М.: Изд. Моск. ун-та, 1990. -296с.

146. Цивьян Т.В. Наблюдения над категорией определенности-неопределенности в поэтическом тексте. // Категория определенности-неопределенности в славянских и балканских языках. М.: Наука, 1979. -С.348-363

147. Чейф У. Данное, контрастивность, определенность, подлежащее, топики и точка зрения. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. II. М., 1982. - С. 277-316

148. Черных П.Я. Историческая грамматика русского языка. М.: Учпедгиз, 1952.-312с.

149. Чирко Т.М. Значения определенности/неопределенности и функции определений. // Коммуникативный аспект взаимодействия формы и содержания языковых единиц. Воронеж, 1991. - С. 98-107

150. Шатуновский И.Б. Семантика вида: к проблеме инварианта // Русистика сегодня. М., 1993. - С. 69-70

151. Шахматов A.A. Синтаксис русского языка. JI.: Учпедгиз, 1941. - 620с.

152. Шахматов A.A. Историческая морфология русского языка. М.: Учпедгиз, 1957.-400с.

153. Широкова A.B. Морфологическая типология слова в разноструктурных языках. М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1992. - 128с.

154. Шмелев А.Д. Пробный камень теории референции // Вопросы кибернетики. Семиотические исследования. М., 1989

155. Шмелев АД. Референциальные механизмы русского языка. Хельсинки, 1996

157. Якубинский Л.П. История древнерусского языка, М.: Учпедгиз, 1953. -368с.

158. Admoni W.G. Der deutsche Sprachbau. JI.: Просвещение, 1972. - 312с.

159. Brugmann К. Die Demonstrativpronoma in den indogermanischen Sprachen. -Leipzig, 1904

160. Buhler K. Sprachtheorie. Jena: Fischer, 1934.-434 s.

161. Christophersen P. The articles: A study of their use and theory and use in English. Copenhagen: Munksgaard. London: Oxford University Press, 1939

162. Collinson W.E. Indication. A study of démonstratifs, articles and other indicators//Language Monographs. Baltimore, 1937, №17

163. Corblin F. Indéfini, défini et démonstratif. Génève: DROZ, 1987. - 263p.

164. Coseriu E. Sprache-Structuren und Funktionen. Tubingen, 1979. - 196s.

165. Darniesteter A. De la création actuelle des mots nouveaux dans la langue française et des lois qui la régissent. P., 1877

166. Gougenheim G. Système grammatical de la langue française. P.: Français modem, 1939.-373p.

167. Gougenheim Getc. L"élaboration du français Fondamental. P., 1964

168. Gougenheim G. Les pronoms démonstratifs "celui, et "ce, au point de vue syntaxique et fonctionnel. // BSLP, v. 60, 1965, f. 1. p. 88-96

169. Grevisse M. Le bon usage. P., 1969

170. Guiraud P. Le moyen français. P.: Press univ. de France, 1966. - 127p.

171. Hawkins J.A. Definiteness and Indefiniteness. A study in Reference and grammatically Predication. London, 1978. - 316p.

172. Kramsky I. The article and the concept of definiteness in language. The Hague-Paris, 1972

173. Lyons J. Semantics. Cambridge: Cambridge University Press, 1977. Vol. 1-2.

174. Mitterand H. Observations sur les prédéterminants du nom. // Etudes de linguistique appliquée. P., 1963

175. Moignet G. Etudes de psycho-systématique française. P., 1974. - 25p.

176. Moignet G. Grammaire de l"ancien français. P., 1976. - 445p.

177. Russel B. Egocentric paticulars. An inquary into meaning and truth. L., 1963

178. Ruzicka R. Betrachtung zur Lehnsyntax im Altslavischen. Studia palaeoslovenica. - Praha, 1971

179. Whorf B.L. Grammatical categories.-Languages, thought and realty. -Cambridge, 19641. Словари и справочники

180. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. Т2. -М.: Русский язык, 1980. 779с.

181. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева М.: Советская энциклопедия, 1990. - 685с.

182. Максимов В.И. Одеков Р.В. Учебный словарь справочник русских грамматических терминов. - Спб: АОЗТ "Златоуст", 1998

183. Современный русский язык./ Под ред. Галкиной-Федорук Е.М. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1964. - 638с.

184. Современный русский литературный язык /Под ред. Шанского Н.М. Л.: Просвещение, 1988.-671с.

185. Частотный словарь современного русского языка. Под ред. Леннарта Леннгрена. Упсала, 1993. - 190с.

186. Источники языкового материала

187. Булгаков М.А. Собачье сердце: Повесть. М.: Современник, 1988

188. Бунин И.А. Темные аллеи. М.: Эксмо, 2002

189. Воробьев К. Вот пришел великан. M.: ЛСТ, 2002

190. Довлатов С. Собрание сочинений в 3-х томах. Спб.: Лимбус-Пресс, 1995

191. Грибоедов А.С. Горе от ума. M.: АСТ, 2003

192. Зощенко М.М. Суета сует. Сборник рассказов. - М.: Русская книга, 1993

193. Крутилин С. Липяги. М.: Современник, 1972

194. Крылов И.А. Ворона и лисица. Басни. М.: Белый город, 2002

195. Куприн А.И. Повести и рассказы. М.: Художественная литература, 1992 Ю.Пастернак Б.Л. Доктор Живаго. -М.: Эксмо, 2002

196. Паустовский К.Г. Собрание сочинений в 9-ти томах. М.:

197. Художественная литература, 1984 М.Полевой Б. Повесть о настоящем человеке. М.: Детская литература, 2003

198. Соколов-Микитов И.С. Звуки земли. М.: Малыш, 1978

199. Толстой Л.Н. Война и мир. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1962

200. Трифонов Ю. Утоление жажды: роман и рассказы. М.: Профиздат, 1979

201. Чехов А.П. Рассказы. М.: АСТ, 2003

202. Шолохов М. А. Тихий дон: Роман. М.: Слово, 2001

203. Balzac H. Nouvelle. M.: Edition en Langues Etrangères, 1963

204. Bazin. Vipère au poing. La mort du petit cheval. Cri de la chouette. M.: Progrès, 1979

205. Flaubert G. Bouvard et Pécuchet. P.: Booking International, 1994 2\.Maupassant G. de. Contes et nouvelles choisis/Соетавитель и авторпредисловия E.M. Евнина. M.: Прогресс, 1976

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Значения определенности/ неопределенности могут выражаться морфологическими средствами (постпозитивный артикль существительного, например,в болгарском и датском языках),

лексически (артиклевые слова, адъек-тивные местоимения, числительные, прилагательные соответствующей семантики в группе существительного, обстоятельственная лексика в группе глагола) и синтаксическими средствами (порядок слов).

Категория определенности/ неопределенности в немецком языке является морфологической категорией, поскольку артикль входит в аналитичес- кую форму существительного. Так как в русском языке артикля нет, в нем отсутствует и морфологическая категория определенности/неопреде-ленности.

Однако оба языка располагают лексическими средствами выражения значений определенности/ неопределенности.

Определенность выражают указательные (этот, тот, dieser, jener), притяжательные (мой, твой, mein, dein) местоимения, числительные (первый, второй,der erste, der zweite ), прилагательные соответствующей семантики (данный, упомянутый, der betreffende, erwähnte).

Определенность может маркироваться также синтаксически - препозицией подлежащего при соответствующей интонации (Стол стоял посреди комнаты. Der Tisch stand mitten im Zimmer).

Средства выражения неопределенности – неопределенные местоимения (некто, кто-то, что-то, какой-нибудь, какой-либо, некий, некоторый, такой, jemand, irgendeiner, irgendwer, solcher), числительное (один, einer) ,

прилагательные соответствующей семантики(определенный, известный,gewisser, bestimmter ), лексические средстваобстоятельственной семантики (где-то, как-нибудь, когда-либо, irgendwann, irgendwo, irgendwie).

Определенность/неопределенность может рассматриваться как каче-ственная детерминация. Кроме нее, существуетколичественная де-терминация, позволяющая разграничивать определенное/ неопределенное количество, или тотальность и частичность.

Это разграничение проводится в сфере вещественных существительных. В русском языке для этой цели служат объективные винительный и родительный падежи, ср.: Он выпил молоко/чай (полностью определенное количество) и Он выпил молока/чаю (не уточняемое количество).

В выражении значениячастичности в русском языке принимают участие соответствующей семантики глаголы с приставкой по-: Он поел овощей/мяса.

В немецком языке тотальность обозначается притяжательным место-имением (Er trank seinen Kaffee) или числительными (Er trank ein Bier).

Неопределенность количества, его частичность сигнализируются нуле-ваым артиклем (Sie aßen Waffeln) или предложной конструкцией (Er trank von seinem Apfelwein)

СЕМАНТИКО-СТРУКТУРНЫЕ КЛАССЫ ГЛАГОЛОВ. НЕЛИЧНЫЕ ФОРМЫ: ИНФИНИТИВ, ПРИЧАСТИЕ, ДЕЕПРИЧАСТИЕ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ, ИНФИНИТИВ, ПАРТИЦИП И ГЕРУНДИВ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

В грамматике /Duden-Grammatik 1984/ упоминаются глаголы действия (Tätigkeitsverben), глаго-лы процесса (Vorgangsverben),глаголы состояния (Zustandsver-ben). В других книгах,кроме этих трех групп, названы еще событий-ные глаголы (Geschehensverben) и глаголы, обозначающие явления природы (Witterungsverben).

Для контрастивной типологии эта проблема несущественна, посколь-ку в языках обнаруживаются одина-ковые семантические группировки глаголов.

Семантико-структурные классы глаголов. По роли глагола вструк-туре предложения принято разгра-ничивать полнозначные и непол-нозначные глаголы.

Обе эти группы глаголов представ-лены и в русском, и в немецком языках. Однако внутри каждой из них между языками прослеживают-ся определенные различия, пред-ставляющие в той или иной степе-ни интерес для сопоставления.

К неполнозначным глаголам относят вспомогательные (быть, haben, sein), копулятивные (свя-зочные (быть,sein, werden u.a.), модальные (хотеть, мочь, дол-женствовать, wollen, können u.a.), фазовые (начинать, beginnen и.т.п..) и функциональные (при-ходить в восторг, zum Ausdruck bringen, in Fragekommen) глаголы.

Составы вспомогательных глаго-лов в обоих языках не совпадают. Для образования формы будущего времени глаголов несовершенного вида (единственной аналитической формы в русском языке) использу-ется глагол быть (Я буду рабо-тать), а также (в определенных конструкциях) глагол стать (Он не станет с нами разговаривать).

В немецком языке для образования временных форм глаголов используются несколько глаголов: в перфекте и плюсквамперфекте haben или sein, а в футуруме 1 и 2 - werden, в кондиционаписе - würde.

В русском языке глагол быть, кроме того, как вспомогательный использует-ся в пассивных конструкциях с глаго-лами несовершенного и совершенного вида (Он был всеми уважаем, Дом был продан). В немецком языке глагол werden как вспомогательный выступаетеще в формах акционального пассива (Er wird bejubelt), а sein - в формах пассива состояния, или статива (Das Fenster ist geöffnet).

Глагол взять в русском языке в качестве вспомогательного позволяет передать внезапность какого-либо действия (Он взял да и проболтался). В немецком языке нет вспомогательного глагола, который бысоответствовал такому употреблению глагола взять.

В конструкциях, служащих для приглашения к совместному выпол-нению действия, в немецком языке используются глаголы lassen, wollen (Laßt uns gehen, Wollen wir singen), а в русском - глагол да-вать (Давайте сходим в театр), который, кроме того, может употребляться и как фазисный в значении прошедшего времени (А медведь давай реветь).

Если отвлечься от того, что в русском языке существуют связоч-ные глаголы совершенного и несо-вершенного вида быть - бывать, остаться - оставаться, стать - становиться, то можносчитать, что немецкие связочные глаголы bleiben, sein, werden совпадают с ними в лексическом плане.

В русском языке видовые пары представлены также среди фазовых (начать - начинать, кончить - кончать) и функцио-нальных (прийти - приходить, привести, приводить) глаголов, тогда как в немецкомязыке противопоставление по виду, как известно, отсутствует.

Таким образом, можно констатиро-вать, что между русским и немец-ким языками существуют опреде-ленные различия как в составах, так и в функциональной нагрузке неполнозначных глаголов.

Немецкие безличные предложения, в которых называются явления природы, содержат в качестве обязательного формально-грамма-тический компонент es (Es däm-mert, Es dunkelt), тогда как в рус-ских безличных предложениях такого рода компонент отсутствует (Светает. Темнеет).

Есть различия в составе безличных глаголов. Так, у немецкихглаголов Es blitzt, regnet, schneit нет лекси-ческих соответствий среди глаго-лов в русском языке (Молния сверкает. Дождь идет. Снег идет).

Синтаксические структуры предложений с безличными глаголами, обозначающими физические состояния человека, могут не различаться, ср.: Ihn friert - Его знобит, Ihn ekelt - Его тошнит.

У безличных глаголов, обозначаю-щих в немецком языке эмоциональ-ные состояния человека, нет прямых соответствий в русском языке, ср.: Mich graut - Мне страшно, Mich durstet, verlangt nach etwas – Мне (очень) хочется + инфинитив.

Безличное употребление личных глаголов в русском языке распрост-ранено несколько шире, чем в немецком языке, ср.: Крышу сорвало ветром - Das Dach wurde vom Wind abgerissen.

Деление личных глаголов на трехлич-ные и одноличные в русском и в не-мецком языках проводится на одном и том же основании. Трехличными явля-ются глаголы, обозначающие действия, которые могут выполняться человеком (спать - schlafen, зевать – gähnen, читать – lesen). Остальные глаголы одноличны (происходить - geschehen, сверкать – funkeln и др.).

Деление глаголов на субъектные и объектные, интранзитивные и тран-зитивные осуществляется тоже по одному и тому же принципу.Однако между языками существуют многочис-ленные и разнообразные расхождения в глагольном управлении, ср.: j-m dan-ken, поздравлять кого - j-m gratulieren, спрашивать о чем – nach etwas fragen .

Многочисленны и разнообразны расхождения между русскими гла-голами с частицей -ся и немецкими глаголами с возвратным местоиме-нием. Эти расхождения обусловле-ны в первую очередь тем, что рус-ские глаголы на -ся не однородны по своей грамматической семанти-ке, ср.:

Она улыбается - Sie lächelt, Кури-ца несется - Die Henne legt, Воп-рос еще обсуждается - Die Frage wird noch diskutiert, Ему не спится - Er kann nicht einschlafen и т.д., а в немецком языке наряду с истинно возвратными (Er wäscht sich - Он умывается) есть и не истинно воз-вратные (Er schämt sich – Он сты-дится).

В русском языке переходные и не-переходные глаголы с одной и той же лексической морфемой разгра-ничены не только синтаксически, но и морфологически (начинать – начинаться, кончать – кончать-ся, белеть - белить). В немецком языке некоторые изтаких глаголов разграничиваются, напротив, толь-ко синтаксически (beginnen, baden).

Но есть также глаголы, которые различаются использованием вспомогательного глагола в пер-фекте и плюсквамперфекте. К ним относятся erschrecken, schmelzen.

Классы глаголов, формируемые на основе количественного компо-нента валентных свойств, в рус-ском и в немецком языках совпада-ют. В обоих языках представлены авалентные, одно-, двух-, трех- и четырехвалентные глаголы.

При сопоставлении можно придер-живаться традиционного представ-ления, что к классу глаголов отно-сятся не только личные, но и не-личные, илиименные формы глаголов.

Морфологическими средствами личных форм глагола в обоих язы-ках могут быть выражены значения грамматических категорий лица, числа, времени, наклонения, за-лога и в русском языке в прошед-шем времени еще и значения грамматического рода (Он сказал, Она сказала, Дитя сказало).

Для теоретического обоснования принадлежности инфинитных еди-ниц к классу глаголов некоторые авторы постулируют категорию ре-презентации процесса, включаю-щую в немецком языках три проти-вочлена:

форму собственно глагольной репрезентации (финитум), форму субстантивной репрезентации (инфинитив) и форму адъектив-ной репрезентации (партицип). Для русского языка в эту категорию следовало бы ввести четвертый противочлен – адвербиальную репрезентацию (деепричастие).

Личные и неличные формы выпол-няют в русском и в немецком язы-ках следующие синтаксические функции:

Финитум – Сказуемое

Инфинитив – сказуемое, подлежащее, дополнение, определение, обстоятельство.

Причастие/партицип – сказуемое в императивном высказывании, определение, обстоятельство.

Деепричастие – обстоятельство в русском языке.

В рус. языке 4 инфинитива: одному синтетическому инфинитиву актива (читать ) противостоят один синте-тический инфинитив пассива с постфиксом -ся от ограниченного количества глаголов несовершен-ного вида (выполняться) и две различающиеся типом причастия аналитические формы пассива от переходных глаголов (быть уважа-емым, быть приглашенным),

В системе форм немецкого глагола представлены 6 инфинитивов: ин-финитив 1 актива (arbeiten, kom-men), инфинитив 2 актива (gearbei-tet haben, gekommen sein), инфини-тив 1 пассива действия (gebaut werden,) инфинитив 2 пассива действия (gebaut worden sein), ин-финитив 1 пассива состояния (ge-baut sein) и инфинитив 2 пассива состояния (gebaut gewesen sein).

Микросистема немецких инфини-тивов имеет более сложную структуру, чем микросистема инфинитивов в русском языке, поскольку в ней могут быть выяв-лены не одна, а три оппозиции.

Во- первых, два инфинитива актива противостоят четырем инфинити-вам пассива по залоговой семан-тике (schreiben, geschrieben haben-geschrieben werden, geschrieben worden sein, gebaut sein, gebaut gewesen sein).

Во-вторых,инфинитивы 1 противо-стоят инфинитивам 2 по таксисно-му значению, то есть по тому, как обозначаемое ими действие соот-носится с действием, называемым в финитном глаголе (Er behauptet, nichts zu wissen/gewußt zu haben).

В-третьих, инфинитивы пассива действия противостоят инфинити-вам пассива состояния (gebaut werden, gebaut worden sein - gebaut sein, gebaut gewesen sein).

С известными оговорками можно говорить о сопоставимости русских инфинитивов лишь с немецкими инфинитивами 1 (делать/сделать - machen, выполняться - erfiillt werden, быть ценимым - geschätzt werden, быть написанным – ge-schrieben sein), но не с инфинити-вами 2.

Причастия в русском языке:

действительные настоящего и прошед-шего времени (читающий, выполня-ющий, читавший, выполнявший);

страдательные причастия настоящего и прошедшего времени (выполняемый, рисуемый, выполненный, рисованный);

возвратные настоящего и прошедшего времени (улыбающийся, улыбавшийся).

Причастия действительные настоя-щего времени образуются отглаголов несовершенного вида с суффиксом -ущ-, ющ- в случае глаголов 1 спряже-ния (ведущий, бегающий) и с суффик-сом -ащ-, -ящ- в случае глаголов 2 спря-жения (кричащий, сидящий). Они обо-значают одновременность с действием, названным в финитном глаголе.

Причастия действительные прошед-шего времени образуются отглаголов несовершенного и совершенного вида с использованием суффикса -вш-, если основа прошедшего времени глагола оканчивается на гласную (сиде-л - сидевший), или суффикса -ш-, если основа прошедшего времени оканчива-ется на согласный (нес - несший). Они обозначают предшествованиеназван-ному в финитном глаголе действию.

Страдательные причастия настоя-щего времени в современномрусском языке продуктивны лишь от некоторых типов переходных глаголов несовер-шенного вида. Для их образования служат суффиксы -ем- в случае глаго-лов 1 спряжения (управляемый, решаемый)

и -им- в случае глаголов 2 спряжения (руководимый, различимый). Они выра-жают значение одновременности с действием, названным в финитном глаголе.

Страдательные причастия прошедшего времени образуются пре-имущественно от глаголов совершен-ного вида с использованием суффикса -нн- в случае глаголов на -ать, -ять (вымазанный, посеянный), суффикса -енн- в случае многих глаголов на -ить (простуженный, пристыженный),

суффикса -т- от глаголов на -нуть (согнутый) и некоторых других (бри-тый, сжатый, мятый). Они выражают значение предшествования названному в финитном глаголе действию.

В немецком языке существуют два различающихся по образованию и значению партиципа. Это партиципы 1 и 2.

Партицип 1 образуется с помощью суффикса-d и употребляетсяот всех глаголов, кроме модальных и sein. Он обозначает дуратив-ное действие, одновременное с действием, названным в финитном глаголе, и имеет активное значение (der lesende Junge, das lesende Kind, Er saß schmunzelnd an seinem Tisch).

Атрибутивноупотребленный партицип 1 (ein sich schämendes Mädchen) сопоста-вим с русским причастием действитель-ным настоящего времени (die schlafen-den Kinder - спящие дети). Партицип 1 в адвербиальном употреблении сопо-ставим с русским деепричастием несо-вершенного вида (Die Kinder laufen schreiend im Hof herum - Дети крича бегают по двору).

Партицип 2 теоретически образуется от всех глаголов. Для этогоиспользует-ся префикс ge- для большинства глаго-лов и суффикс -(e)t в случае слабых глаголов (gesagt) или суффикс -(е)n в случае сильных глаголов (gekommen). Однако он используется без ограниче-ний только в аналитических формах, где он является носителем лексическо-го значения (Er ist gekommen, Das Haus wird gebaut).

При атрибутивном употреблении парти-ципов 2 их грамматические характерис-тики зависят от грамматических харак-теристик базовых глаголов.

Так, партицип 2 предельных транзитив-ных глаголов (die eingeladenen Gäste, der beantwortete Brief) имеют пассивное значение, обозначаютзавершенное действие, предшествующее действию, названному в финитном глаголе.

В этом случае партиципы 2 сопостави-мы с русскими причастиями страда-тельного прошедшего времени (das gelöste Rätsel - решенная загадка).

Партиципы 2 непредельных транзитив-ных глаголов в атрибутивном употреб-лении (die geliebte Mutter) имеют пас-сивное значение, обозначают длитель-ное состояние, одновременное с на-званным в финитном глаголе действи-ем. Такие партиципы 2 сопоставимы с русскими страдательными причастиями настоящего времени (mein verehrter Freund - мой уважаемый друг).

Партиципы 2 трансформативных, то есть обозначающих изменение состояния интранзитивных глаголов (das eingeschlafene Kind, der weggelaufene Hund), имеют активное значение, обозначают завершенное действие, предшествующее основному действию. Они сопоставимы с русскими действительными причастиями прошедшего времени (das erwachte Kind - проснувшийся ребенок).

Партиципы 2 от других интранзитивных глаголов в атрибутивном употреблении не используются.

В атрибутивном употреблении встречаются партиципы 2 только от предельных возвратных глаголов. В этом случае рефлексивум при партиципе не употребляется (ein verliebtes Paar).

Партицип 2 имеет активное значе-ние, обозначает закончившееся действие, сопоставим с русскими причастиями соответствующей семантики (eine aufgeregte Frau -разволновавшаяся женщина).

Выступающий в функции предика-тивного атрибута партицип 2 от переходных глаголов имеет пассивное значение и обозначает состояние (Die Soße wurde kräftig gewürzt angeboten).

В обстоятельственной конструкции с объектным винительным парти-цип 2 от переходных глаголов име-ет активное значение и обозначает состояние: Die Hände in die Hüften gestemmt, stand er da. В таком упо-треблении он сопоставим с деепри-частием совершенного вида в русском языке.

В обстоятельственной конструкции партицип 2 от трансформатив-ных непереходных глаголов имеет ак-тивное значение и обозначает дей-ствие, предшествующее основно-му: Zuhause angekommen, rief er mich sofort an, и сопоставим с рус-ским деепричастием совершенного вида.

Партицип 2 в качестве семантико-структурного центра побудительного высказывания не имеет соответствий в русском языке ни среди причастий, ни среди деепричастий: Still gestanden!

Партицип 1 с zu от переходных глаголов трактуется какгерундив, используется в качестве атрибута, имеет модально окрашенное (не-обходимость или возможность) пассивное значение: Der zu prüfende Werkstoff. Прямого соответствия в русском языке у него нет.

Представленные в русском языке деепричастие несовершенного вида и деепричастие совершенного вида используются в обстоятельственной функции.

Деепричастие несовершенного вида, образуемое (хотя и не от всехглаголов) путем присоединений к основе настоящего времени суффик-са -а (-я): крич-а, сид-я, называет действие, одновременное с основным действием.

В функциональном плане сопоставимо с адвербиально употребленным партиципом 1 (в утвердительном предложении) и с оборотом ohne ... zu + Infinitiv 1 (в отрицательном предложении): Не говоря ни слова..., Ohne ein Wort zu sagen...

Деепричастие прошедшего времени, образуемое путем присоединения к основе прошедшего времени суффикса -в, -вши, -ши: закрыв, закрывши, полу-чив, получивши, высохши, называет действие или состояние, предшеству-ющее основному: Он сидел, опустив голову.

В утвердительном предложении онос определенными оговорками сопостави-мо с партиципом 2 в адвербиальном употреблении, а в отрицательных предложениях - с оборотом ohne ...zu + Infinitiv 2: Он ушел, не простившись – Er ging weg, ohne Abschied genommen zu haben.

Сказанное выше позволяет констатиро-вать, что в формальном плане, то есть морфологически, в немецком языке более четко разграничены инфинитивы, а в русском - причастия и деепричастия.

Модальность – совокупность значений, характеризующих отношение предложения к действительности и отношение адресанта к содержанию его высказывания.

объективную модальность, под которой понимается отношение содер-жания высказывания к действительнос-ти с точки зрения адресанта.

Адресант может мыслить сообщае-мое им содержание либо как ре-альное, либо как только предпола-гаемое, либо как желаемое. Для выражения этих значений исполь-зуются противочлены граммати-ческой категории наклонения.

Для представления действия как реаль-ного в обоих языках служит индикатив (изъявительное наклонение):Брат приехал вчера - DerBruder ist gestern gekommen.

Для представления действия как только мыслимого в русском языке служит со-слагательное наклонение, а в немец-ком - конъюнктив: Приехал бы брат еще вчера - Wäre der Bruder schon ge-stern gekommen.

Побуждение выражается формами императива / повелительного наклонения: Входите, пожалуйста - Treten Sie bitte ein.

субъективную модальность, под которой понимают отношение адресанта к содержанию его выска-зывания. Сюда относят значения предположения, удовлетворения, сожаления, сомнения и т.п.:

Брат, к сожалению, не приехал - Der Bruder ist leider nicht gekommen, Брат, к счастью, приехал во-время - Der Bruder ist zum Glück rechtzeitig gekommen, Брат, определенно, уже приехал – Der Bruder ist sicher schon gekommen, Брат, видимо, уже приехал - Der Bruder ist wahrscheinlich schon gekommen, Брат, может быть, уже приехал - Der Bruder ist vielleicht schon gekommen.

В русском языке для выражения значений субъективной модальнос-ти используются модальные слова. В нем. языке этой цели служат не только модальные слова, но и конструкции с модальными глаго-лами, также футур 1 и 2: Он, веро-ятно, уже дома - Er kann schon zu-hause sein, Er wird schon zuhause sein.

Он, несомненно, об этом знал - Er muß davon gewußt haben, Er wird sicher davon gewußt haben.

так называемую внутреннюю мо-дальность, под которой понимают от-ношение носителя действия или со-стояния к своему действию или состоя-нию. Сюда относят значения, выражае-мые в обоих языках модальными глаго-лами.

Грамматической категории накло-нения, или модусу, традиционно приписывают трехчленную струк-туру, противочленами которой счи-тают реалис (изъявительное на-клонение), ирреалис (в русском языке сослагательное наклонение, в немецком языке - конъюнктив) и императив (побудительное наклонение).

Изъявительное наклонение русского глагола отличается от индикатива немецкого глагола составом временных форм, о чем уже шла речь при сопоставлении категории времени: в русском четыре временных формы, а в немецком языке - шесть.

Сослагательное наклонение в русском языке представлено двумя формами. Они состоят из глагола в форме про-шедшего времени или в неопределен-ной форме и частицы бы: сделал бы, сделать бы.

Нем. язык располагает шестью форма-ми конъюнктива и формами кондицио-налиса 1 и 2. По их морфологическим и функциональным характеристикам фор-мы конъюнктива принято подразделять на презентный конъюнктив, или конъ-юнктив 1 (презенс, перфект, футур 1), и на претеритальный конъюнктив, или конъюнктив 2 (претерит, плюсквампер-фект, футур 2), к которому примыкают оба кондиционалиса.

Структура повелительного наклонения в русском языке двухчленна. Она включает форму второго лица ед. числа (дай, возьми ) и форму второго лица множ. числа (дайте, возьмите), кото-рая используется как при нейтральном, так и при подчеркнуто вежливом обра-щении к адресатам.

Структуру императива в немецком языке можно считать трехчленной, поскольку для подчеркнуто вежли-вого обращения используется фор-ма третьего лица множественного числа (Setzen Sie sich bitte).

Первичная функция индикатива в обоих языках заключается в пред-ставлении называемой в предло-жении ситуации как реальной и относящейся к одному из трех временных планов: настоящему, прошедшему или будущему.

При этом как реальные могут изоб-ражаться и фантастические ситуа-ции: Там леший бродит, русалка на ветвях сидит. - Брат едет к нам - Der Bruder ist auf dem Wege zu uns, Брат приехал вчера - Der Bruder ist gestern gekommen, Брат приедет завтра - Der Bruder kommt morgen/ wird morgen kom-men.

Формы индикатива используются также при выражении частных значений субъ-ективной модальности, поскольку в обоих языках эти значения передаются, как уже говорилось выше, лексическими средствами: Брат, определенно, видимо, возможно, уже приехал - Der Bruder muß/ kann/ dürfte schon gekom-men sein.

В нем. языке значения субъективной модальности, кроме того, могут выра-жаться конструкциями, состоящими из модального глагола и инфинитива 1 или 2 и различающимися своей времен-ной соотнесенностью, а также формами футурума 1 или 2: Он, вероятно, нахо-дится в деканате - Er kann/wird im De-kanat sein. Брат, видимо, уже приехал - Der Bruder kann/wird schon gekommen sein.

Предложение с глаголом в индикативе в обоих языках может ис-пользоваться при соответствующем интонационном оформлении длявыражения побужде-ния: Ты сейчас же слезешь! Du steigst sofort ab! - Du wirst sofort absteigen! Steigst du sofort ab! Du sollst/ mußt sofort absteigen! Du hast sofort abzusteigen! Du, sofort wird abgestiegen!

В простом предложении, выражаю-щем нереальное желание, в русск. языке используется сослагатель-ное наклонение, а в нем. языке со-ответственно тому, с каким времен-ным планом соотносится называе-мое в предложении событие, упо-требляются либо претерит, либо плюсквамперфект конъюнктива:

Вернулся бы он вовремя (буду-щее) - Käme er rechtzeitig zurück!, Вернулся бы он вовремя (в про-шлом) - Wäre er rechtzeitig zurückgekommen.

В предложениях некатегорического побуждения в русском языке упо-требляется сослагательное накло-нение, а в немецком - кондицио-налис 1: Пошел бы погулять - Wenn du doch spazierengehen würdest.

В предложениях некатегорического утверждения в русском языке используется сослагательное наклонение, а в немецком - претерит или плюсквамперфект конъюнктива: Это можно было бы поручить Максу - Damit könnte Мах beauftragt werden.

Нереальное условие и следствие в обоих языках выражаются в сложноподчиненных предложениях с использованием сослагательно-го наклонения в русском и претеритального конъюнктива в немецком.

Временная соотнесенность в русском языке идентифицируется называемой ситуацией в опоре на контекст, а в немецком - на форму конъюнктива и на контекст: Если бы его попросили, он помог бы (в будущем, в прошлом) - Wenn man ihn bitten würde, würde er helfen. Wenn man ihn gebeten hätte, hätte er geholfen.

Вместе с тем в русских предложениях, соответствующих немецким предложениям, в которых употребляется презентный конъюнктив, сослагательное наклонение не встречается.

Так, презенс конъюнктива исполь-зуется в простых предложениях, выражающих, во-первых, косвен-ное побуждение и, во-вторых, допу-щение. В русских соответствиях таких предложений глагол имеет форму побудительного наклоне-ния.

Допустим, что отрезок AB - это расстояние между городами А и В - Die Gerade AB sei die Strecke zwischen den Städten A und B.

Формы презентного конъюнктива используются в предложениях не-реального сравнения, тогда как в русском языке глагол в них употреб-ляется в индикативе: Он делает вид, что будто бы никогда не слышал об этом - Er tut so, als ob er davon nie etwas gewußt habe.

Еще одной сферой применения презентного конъюнктива являются предложения косвенной речи. В русском языке в них глаголы стоят в индикативе: Он сказал, что за-нят - Er sagte, er sei beschäftigt, Он сказал, что был занят - Er sagte, er sei beschäftigt gewesen, Он ска-зал, что будет занят - Er sagte, er werde beschäftigt sein.

В случае совпадения форм пре-зентного конъюнктива с индикати-вом вместо них употребляется претеритальный конъюнктив.

Формы повелительного наклонения и императива, которые в обоих языках имеют, как отмечалось выше, лишь незначительно различающуюся струк-туру, выполняют одинаковую первич-ную функцию: они служат для выраже-ния приказа, просьбы, совета и т.п.: Сходите на эту выставку - Gehen Sie mal in diese Ausstellung, Встань! Встаньте! - Steh auf. Steht auf. Stehen Sie auf. Принеси, пожалуйста, книгу - Hol bitte das Buch.

В обоих языках императив может использоваться, кроме того, в ус-ловно-следственных предложени-ях. Правда, с некоторыми разли-чиями. В русском языке форма второго лица ед.числа соотносится со всеми грамматическими лицами:

Поразмысли я/ ты/ он/ мы/ вы тог-да лучше, этого бы не случилось бы - Wenn ich es mir damal besser überlegt hätte, wäre das nicht passiert. Wenn du es dir...., Wenn wir

es uns...

В немецком языке такое соотнесение невозможно. Кроме того, условно-следственные вы-сказывания в немецком языке имеют иной временной план: Klopf an, so wird dir aufgetan.

В русском языке форма повелительного наклонения может служить еще и для выражения неожиданности действия: А он вдруг и скажи, что...-Er platze aber plötzlich damit heraus, das...

В разговорной речи в русском языке форма повелительного наклонения в определенных контекстах может выра-жать косвенное долженствование: Ты будешь веселиться, а я сиди дома? - Du wirst dich amüsieren, und ich soll zu Hause bleiben ?

Сопоставление показало, что сфера употребления сослагательного наклонения в русском языке уже, чем сфера применения форм конъюнктива в немецком языке. Русский императив полифункциональнее, чем немецкий.

Категория залога двучленна, ее противочленами являются дей-ствительный и страдательный залоги, или в других терминах,актив ипассив. Активное и пассивное предложения позволяют представить одну и ту же ситуацию, одно и то же субъектно-объектное отношение под разными углами зрения.

Если в активном предложении высказывание строится относительно имени действующего лица, то в пассивном предложении высказывание строится относительно имени объекта действия.

Сопоставляя образование формы страдательного залога в русском языке и пассива в немецком языке, следует отметить, что в русском языке исполь-зуются как синтетический, так и анали-тический способы, тогда как в немецком - только аналитический, причем в не-мецком языке пассив действия и пас-сив состояния в формальном плане четко разграничены.

В русском языке образование форм страдательного залога связано с видовыми различиями. Глаголы совершенного вида используются только в аналити-ческих конструкциях: дом постро-ен, был построен, будет постро-ен.

Глаголы несовершенного вида в зависимости от их семантикимогут иметь как синтетические (дом строится, строился; он всеми уважаем), так и аналити-ческие формы (дом будет строиться, будет построен; он был всеми уважаем, он будет всеми уважаем).

В обоих языках имеются глаголы, которые не выступают в формах пассива. По разным причинам в русском языке к ним относятся: поблагодарить, доконать, застать, швырнуть, нести, вешать и др.

В немецких грамматиках обычно отмечают, что в пассиве не употребляются глаголы behalten, besitzen, bekommen, haben, erhalten, kriegen, kennen, wissen , и что пассивных коррелатов не имеют предложения типа Er senkte den Kopf.

К ним можно добавить и такие предложения, как: Langeweile wandelte ihn an. Der Dienst kam ihm hart an. Der arme Kerl dauert mich. Ein seltsames Gefühl überkam ihn.

Сопоставляя грамматическую семан-тику форм страдательного залога и форм пассива, можно констатировать, что для представления действия в его протяженности в русском языке служат формы глаголов несовершенного вида (Вопрос еще обсуждается), а в немец-ком - форма с глаголом werden (Die Frage wird noch diskutiert).

Значение результата действия в русском языке выражается формами глаголов совершенного вида (Дом был построен), а в немецком - формами с sein (Das Haus war gebaut).

Согласно оценкам, имеющимся в лите-ратуре, создаваемая пассивными предложениями перспектива изображе-ния ситуаций, о которых идет речь, в немецком языке используется значительно чаще, чем в русском.

К собственно пассивным предложениям в обоих языках примыкают бессубъект-ные, или безноминативные конструк-ции, называемые в немецких граммати-ках безличным, или одночленным пассивом: На это уже не раз указывалось - Darauf wurde schon mehrmals hingewiesen.

В отличие от собственно пассив-ных конструкций, опирающихся на переходные глаголы, в бессубъект-ных конструкциях используются непереходные глаголы, обозначаю-щие действия, сознательно произ-водимые людьми: Об этом было сказано в предыдущей главе - Davon wurde im vorangegangenen Kapitel berichtet.

Бессубъектные конструкции могут образовываться в немецком языке от большего числа глаголов, чем в русском языке: Например, при переводе на русский язык таких предложений, как: Im Nebenzimmer wird laut gelacht. Darüber wird noch diskutiert должны быть использова-ны предложения иной конструкции.

ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ. ЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ.

В грамматиках русского языка при-лагательное определяется на семантической основе как грамма-тический класс, элементы которого называют непроцессуальные свойства только предметов (большой, тяжелый, красивый и т.д.).

В грамматиках немецкого языка адъектив определяется на син-таксико-семантической основе как класс, элементы которого называ-ют свойства не только предметов, но также процессов и других свойств и употребляются поэтому атрибутивно, предикативно и ад-вербиально: eine gute Arbeit - Diese Arbeit ist gut - Er arbeitet gut.

Русские прилагательные:

- качественные;

относительные:

собственно относительные (непритяжательные, притяжательные отцов, дядин ),

порядковые,

местоименные.

Местоименные:

личные (мой ),

возвратное (свой ),

определительные (всякий , каждый ),

указательные (тот , такой ),

вопросительные (какой ),

неопределенные (некий ).

Основные понятия

В немецких грамматиках в класс адъектив включены не только по-рядковые, но и количественные, атакже числительные типа zweierlei, dreierlei, называющие количество видов лиц или предметов, умножи-тельные числительные (zweimäßig, dreimalig ) ,слова типа zweifach, двухразовый, zweifach, двухкрат-ный, разделительные: erstens, zweitens, во-первых, во-вторых.

Качественные прилагательные называют в обоих языках свойства предмета или лица непосредствен-но, без соотнесения с чем-либо. К таким свойствам относятся цвето-вые (красный - rot), пространствен-ные (здешний - hiesig), временные (долгий - lang), физические и др. (глухой - taub, молодой - jung).

Качественные прилагательные выступают в обоих языках в пол-ных и кратких формах. Некоторые авторы отмечают, что между пол-ными и краткими формами прила-гательных в русском языке просле-живаются иногда семантические различия: полные формы обозна-чают постоянное, вневременное свойство, а краткие - временное ка-чество или состояние, ср.: Он весе-лый - Он весел.

В немецких грамматиках о возмож-ных различиях между краткой и полной формой немецкого прила-гательного ничего не говорится. В обоих языках имеются прилага-тельные, у которых нет полных форм: рад, горазд, должен, lila, prima.

Полные формы качественных при-лагательных в русском языке упот-ребляются в качестве согласуемого определения (высокий дуб), пост-позитивного определения (дуб, вы-сокий и развесистый), предикати-ва (дуб высокий), предикативного определения к субъекту (Он вер-нулся загорелый) и к объекту (Мы застали его спящим).

Полные формы качественных прилагательных в немецком языке употребляются преимущественно атрибутивно (Eine hohe Eiche) и реже как предикатив (Dieses Dreieck ist ein rechtwinkliges).

Синтаксические функции полных форм прилагательных:

Русский язык: определение, пост-позитивное определение, преди-катив, предикативное определение к объекту.

Немецкий язык: определение, пре-дикатив.

Синтаксические функции кратких форм прилагательных:

Русский язык: определение, пре-дикатив.

Немецкий язык: определение, пост-позитивное определение, преди-катив, предикативное определение к объекту.

Краткая форма качественного прилагательного в русском языке выступает в функции предикатива (Этот вопрос важен), но в застыв-ших оборотах встречается и в атри-бутивной функции: средь бела дня, на босу ногу.

Краткая форма качественного при-лагательного в немецком языке употребляется как предикатив (Die-se Frage ist wichtig), как постпози-тивное определение (Kirschen, rot und saftig, lagen im Korb), как преди-кативное определение к субъекту (Er liegt müde auf dem Sofa) и в оп-ределенных случаях к объекту (Ich finde diesen Vortrag vortrefflich). Как архаизм встречается в качестве оп-ределения (jung Siegfried).

Похожая информация.

6. Фонетическая интерференция и пути ее преодоления

Типология фонологических систем английского и русского языков Практикум

Раздел I Понятие фонологического уровня языка

1. Отбор показателей для установления типологии фонологических систем английского и русского языков

2. Типологические показатели подсистемы гласных фонем в двух языках

3. Типологические показатели подсистемы согласных фонем

Раздел II. Типологические характеристики суперсегментных средств (ударения, интонации)

1. Типологические показатели ударения

2. Типологические свойства интонации

Раздел III. Типология слоговых структур

Тип cccv

2. Части речи. Грамматическая омонимия. Субстантивация, адъективация, адвербиализация и их типологические характеристики.

3. Общие черты и отличия существительного.

1. Семантическая классификация имен существительных

2. Категория рода

3. Категория числа

4. Категория падежа

5. Категория определенности/неопределенности

4. Общие черты и отличия глагола.

5. Общие черты и отличия прилагательного.

Типология морфологических систем английского и русского языков Практикум

Раздел I. Понятие морфологического уровня языка

1. Единицы морфологического уровня

2. Типологические критерии сопоставления частей речи

Раздел II. Имя существительное

1. Общая характеристика имени существительного как части речи в английском и русском языках

2. Категория падежа

Раздел III. Имя прилагательное

1. Общая характеристика имени прилагательного как части речи

2. Лексико-грамматические разряды имени прилагательного

3. Категория степени качества

Раздел IV. Глагол

1. Общая харатеристика глагола как части речи

2. Анализ грамматических категорий глагола

Типология синтаксических систем

1. Типология словосочетания. Характер синтаксической связи. Типы словосочетаний.

2. Типы словосочетаний

4. Типология предложения. Типы предложений и их особенности. Эллипсис.

4. Порядок слов и его функции. Актуальное членение в английском и русском языках.

5. Типология членов предложения. Способы выражения.

Типология синтаксических систем Практикум

Раздел I. Типология словосочетания

1. Критерии выделения типов словосочетаний

2. Атрибутивные словосочетания в английском и русском языках

3. Типы объектных словосочетаний в двух языках

Раздел II. Типология членов предложения

1. Общие вопросы типологии членов предложения и частей речи

2. Типы однокомпонентных и двухкомпонентных подлежащего и сказуемого в русском и английском языках

Раздел III. Типология предложения

2. Критерии определения типов предложения

3. Типы двусоставных предложений

4. Типы односоставных предложений

Типология лексических систем

1. Слово как единица сравнения. Особенности английского и белорусского слова.

2. Признаки, значимые для типологии лексических систем

3. Объем словарного фонда

Объемы словарей в современных славянских литературных языках (в тысячах слов) (по Супруну)

Количественные характеристики лексиконов

4. Семантико-тематическая структура лексики

5. Наличие и глубина стилистической дифференциации словаря

Стилистическая градация синонимов в русском языке (по Степанову)

7. Семантические характеристики языков.

Типология лексических систем Практикум

Раздел I Основные понятия лексического уровня

1. Слово как основная единица лексического уровня

2. Структурные особенности слова в языках разных групп морфологической классификации

3. Понятие лексической категории

4. Типология словообразовательных систем. Понятие типа словообразования

Раздел II. Типология средств словопроизводства

1. Суффиксальный тип лексем

2. Префиксальный тип лексем

Раздел III. Типология безаффиксального словообразования

Раздел IV. Словосложение и типы сложных слов в английском и русском языках

1. Тип словосложения как единица сопоставления

2. Типы сложных слов в двух языках, их изоморфные и алломорфные признаки

Раздел I Понятие фонологического уровня языка 32

Раздел II. Типологические характеристики суперсегментных средств (ударения, интонации) 36

Раздел III. Типология слоговых структур 38

Раздел I. Понятие морфологического уровня языка 59

5. Категория определенности/неопределенности

Категория определенности/неопределенности типологически относит английский язык к артиклевым языкам. Выражение этой категории связано с выделением из сферы присубстантивных местоимений и примыкающего к ним числительного одной противопоставленной пары служебных слов - оп ределенного и неопределенного артиклей . Артикль рассматривается как морфологическое служебное слово, которое не имеет собственного лексического значения.

В отличие от английского языка, категория определенности/неопределен ности не имеет морфологического выражения в белорусском языке. Содержание существительного по оппозиции данность/новизна раскрывается в этом языке прежде всего через семантический словопорядок, который накладывает своеобразный отпечаток на его грамматическое и лексическое оформление. Генерализирующую и индивидуализирующую функцию имени существительного в безартиклевых языках осуществляют частицы, указательные и неопределенные местоимения, числительное один, лексические и синтаксические средства.

Отсутствие категории определенности/неопределенности в белорусском языке, в той же мере, как ее наличие в английском языке, является типологической характеристикой английского и белорусского языков.

4. Общие черты и отличия глагола.

Глагол - это часть речи, в которой обобщенное значение "процессуальности" выражается глагольными категориями: любая глагольная форма передает отнесенность к категориям вида, времени, наклонения и залога. Эти глагольные категории охватывают все без исключения глагольные формы, объединяя их в парадигму единой системы грамматических форм.

В английском и белорусском языках любой глагол обозначает процесс, действие, состояние через своеобразную интерпретацию действительности грамматическими средствами.

В английском и белорусском языках любой глагол обозначает процесс, действие, состояние через своеобразную интерпретацию действительности грамматическими средствами. Не все грамматические категории обязательные для каждой глагольной формы: категория лица свойственна лишь личным формам глагола, но она отсутствует в неличных формах; категория наклонения свойственна исключительно личным формам глагола; категория времени отсутствует в повелительном наклонении, в сослагательном (белорусский язык.). В английском языке категория времени характерна для форм сослагательного II и условного наклонения, что типологически отличает английские глагольные формы от белорусских. Спрягаемые формы глагола всех наклонений отражают такие грамматические категории, которые исторически связаны с синтаксической категорией сказуемости. Отнесенность высказывания к определенному отрезку времени, к одному из грамматических лиц, его модальность свойственна предикации вообще. Под предикацией подразумевается всякий акт соотнесения признака с его носителем в модальном плане. Основным признаком предикации является выражение отношения субъекта к реальности высказывания в глагольных наклонениях.

Временной план предикации представлен в предложениях глагольными формами грамматического времени. Типологическим для английских глагольных форм является категория временной отнесенности. Ее маркированным членом является перфект со значением соотнесения выражаемого им действия с каким-то определенным последующим моментом путем непосредственного,прямого указания на время или опосредованно, при помощи какого-либо иного действия.

Отношение к носителю признака осуществляется в предикативном акте в формах грамматического лица.

Грамматическое лицо представлено в белорусским глаголе посредством окончания.

При образовании личных глагольных форм в белорусском и в английском языках наблюдается существенная разница. В английском языке 3-е лицо единственного числа представлено только одним формантом - (е)s в настоящем неопределенном времени, а первое лицо - вспомогательным глаголом shа11 для будущих временных форм. Во втором лице глагольная форма не изменяется и значение лица выражается аналитически.

Грамматическое число не является у личных глагольных форм самостоятельной категорией. Оно зависит от содержания грамматического лица. Личная форма глагола согласуется в числе со своим подлежащим. Типологическим для белорусских, как и русских, безличных глаголов типа вечарэе, вечереет; змяркае, смеркается, а также безличных конструкций типа мне не сп іц ца, мне не спится является отсутствие форм множественного числа. В английском языке такие глаголы передаются в предложениях с безличным И, с которым они согласуются только в единственном числе.

Слабое формообразование категории лица и числа отличает их от других грамматических категорий английского глагола.

Категория времени глагола образуется противопоставлением форм, выражающих настоящее, прошедшее и будущее время действия. Две первые формы в обоих языках синтетические, форма будущего - аналитическая (буду делать; shall / will do ) . Более позднего происхождения также имеющаяся в русском синтетическая форма будущего времени совершенного вида (сделаю), которая образовалась на базе формы настоящего (делаю).

Формы времени глагола соотносят действие с каким-либо моментом по признаку одновременности, предшествования или следования за ним. Если время действия сопоставляется с моментом речи, то глагольная форма времени обозначает «абсолютное» время (настоящее, прошедшее или будущее). Если для сопоставления выбирается какой-то иной момент, например, момент прошлого (что имеет место в придаточных предложениях, когда в главной части сложного предложения использовано прошедшее время), то форма глагола обозначает «относительное» время: одновременность прошлому моменту (Он сказал, что знает это; Не said he knew it ), предшествование ему (Он сказал, что закончил работу; Не said he had finished his work ) или относительное будущее (Он сказал, что скоро вернется; Не said he would come soon ). Английский язык отличается наличием специальных форм для выражения относительного будущего (будущее-в-прошедшем). В русском особой глагольной формы для этого значения нет, однако форма будущего времени в подобных случаях также обозначает относительное, а не абсолютное будущее.

В обоих языках, кроме того, временные формы могут употребляться в переносных значениях. Так, форма настоящего времени может обозначать действие, которое ожидается в будущем (Когда отходит твой поезд?; When does your train leave ?; Where are you going for a holiday !) или происходило в прошлом. В последнем случае используется т. н. «настоящее историческое», для которого наиболее характерно изображение ряда прошлых действий в последовательной цепи (Вдруг входит Иван и говорит... - вошел и сказал; Suddenly John comes in and says ... = came in and said ). Форма настоящего в значении прошедшего часто используется также с глаголами речи, сообщения: Аристотель говорит, что...; Aristotle says that ... (= сказал).

Существуют контексты, в которых форма настоящего времени вообще не относит действие ни к какому конкретному временному плану. Это обычно связано с наличием скрытых модальных значений: Ты говоришь по-французски?; Do you speak French ? (умение); Почему ты мне не говоришь правду?; Why don " t you tell me the truth ? (= нежелание).

Значение предшествования в формах английского глагола и соотнесенность его действия с последующим моментом представляет собой его типологическую характеристику.

Глагольный вид и временная отнесенность действия

Категория вида тесно связана с категорией времени и подчинена ей. Глагольные формы категории вида различно характеризуют протекание действия во времени. В английском языке видовая характеристика действия представлена термином aspect, в белорусском - трываннем, а в русском - видом. Грамматическая категория вида в белорусском, как и в русском, языке образуется противопоставлением форм совершенного и несовершенного вида.

В современном английском языке выделяют общий вид (the common aspect) и длительный вид (the continuous aspect).

Английский глагол имеет четыре особых формы - простую, длительную, перфектную и перфектно – длительную , которые разными авторами трактуются либо как видовые, либо как временные, либо как составляющие некую особую категорию.

Глаголы в русском языке могут иметь форму совершенного вида, обозначающую законченное действие (сделать, написать, рассказать), или форму несовершенного вида, обозначающую незаконченный, длящийся процесс или многократно повторяющееся действие (делать, писать, рассказывать).

Совершенный вид есть лишь у тех глаголов, в значении которых содержится компонент «предельности действия», т.е. начала или конца какого-то состояния: так, прийти означает «начать находиться где-л.», уйти = «перестать находиться», приобрести = «начать иметь», потерять - «перестать иметь».

Многие предельные глаголы в русском языке образуют видовую пару (делать - сделать, писать - написать, строить - построить, рассказывать - рассказать), члены которой имеют одинаковое лексическое значение и различаются лишь грамматическим значением.

Форма совершенного вида логически акцентирует предельный компонент значения глагола: Построил ли ты дом? = «начал ли существовать дом в результате твоих действий?». Форма несовершенного вида акцентирует не сам предельный компонент, а какой-либо иной компонент глагольного значения - в частности, компонент «производить действия с определенной целью», что вызывает представление о длящемся процессе: Строишь ли ты дом? - «производишь ли ты действия для того, чтобы возник дом».

У глаголов непредельных, т.е. не содержащих компонент «начало / конец состояния» (спать, сидеть, стоять, ждать, работать, жить, любить), не может быть и чисто грамматической (парной) формы совершенного вида. В этом случае выразить значение «начала» или «конца» процесса можно, используя словообразовательный аффикс, который образует другой глагол; ср: заснуть (= «начать спать»); проснуться (= «перестать спать»); поспать полчаса (= «спать недолго»); выспаться (= «спать достаточно долго») и т.д.

В английском языке также существуют глаголы предельные, значение которых содержит компонент «начала / конца состояния»; ср. arrive , come , appear (= «начать находиться где-л.»); get , receive , buy (= «начать иметь»); lose , sell (= «перестать иметь»), и глаголы непредельные, значение которых не содержит такого компонента (sleep , sit , stand , work , wait , live , love ). Если в предложении употреблен предельный глагол, то в английском языке, как и в русском, мы можем акцентировать сам этот предельный компонент и, соответственно, выразить видовое значение «законченности» действия; ср. Have you built your house ? (= «Начал ли дом существовать?»), или, напротив, акцентировать компонент «производить действие», выражая значение «длительности, незавершенности действия» - Are you building a house ? (= «производишь лишь действия с целью...»).

Однако с выражением видовых значений в английском языке дело обстоит значительно сложнее, чем в русском. В частности, перфектная форма отнюдь не всегда обозначает законченность действия. Так, в предложении типа I have lived here all my life перфект обозначает лишь длительность действия вплоть до настоящего момента и не имеет результативного значения, поскольку в самом глаголе live нет какого-либо предельного компонента.

С другой стороны, видовое значение «результативности» может быть выражено в английском языке и неперфектной формой глагола. Так, в предложениях Не came home at six (= «в указанный момент начал находиться дома») или Не finally built his house (- «в какой-то момент дом начал существовать») простая форма глагола выражает то же результативное значение, что и русский совершенный вид (пришел; построил) или английская перфектная форма предельного глагола при значении однократности действия (Не has come ; Не has built a house ).

У перфектной формы есть собственное, постоянно присутствующее в ее содержании значение - значение предшествования какому-то моменту: либо моменту речи (для формы Present Perfect), либо какому-то моменту в прошлом (для Past Perfect) или в будущем (для Future Perfect). Следует при этом обратить внимание на то, что «предшествование какому-то моменту» означает соотношение действий по времени, т.е. это явно не видовое, а временное значение. Теперь следует отметить, что и другое видовое значение - «длительности, незаконченности процесса» - в английском языке не обязательно требует лишь одной - длительной - формы (Continuous / Progressive). Оно может быть выражено любой из четырех форм глагола, если используется глагол непредельный, обозначающий длительный процесс; ср. Не was working at that time - He worked for a long time - He has been working all this time - He has worked long enough. Таким образом, и это видовое значение также не противопоставляет друг другу данные четыре формы глагола, и, следовательно, эти формы нельзя отнести к категории собственно вида.

Для длительной формы основным является не просто обозначение длящегося, незаконченного процесса (как это свойственно русскому несовершенному виду), а обозначение одновременности длящегося процесса некоторому моменту: либо моменту речи (He is sleeping ), либо какому-то моменту прошлого или будущего (Не was sleeping when I came ; At this time tomorrow he will still be sleeping ).

Перфектно-длительная форма обозначает длительность действия в течение некоторого периода, предшествующего какому-то моменту в настоящем, прошедшем или будущем (Не has been working all day today ; He had been working long by that time ). Это же значение может быть выражено и недлительной формой перфекта при глаголах, не допускающих длительной формы: We have known each other for many years ; He said he had been there since morning .

Три сложные глагольные формы (перфектная, длительная и перфектно-длительная) всегда выражают соотнесенность с каким-то моментом. Простая же форма используется либо для обозначения одного отдельного действия, не сопоставляемого с другими (Не worked long yesterday ), либо для обозначения последовательной цепи действий (I came , I saw , I conquered ). Таким образом, необходимость употребления «сложных» видовременных форм глагола возникает только тогда, когда последовательная цепь событий в какой-то момент разрывается, останавливается; ср. Не entered the flat , looked into the dining - room and saw (здесь последовательная цепь действий заканчивается, в связи с чем далее появляются сложные формы that the guests had gone and Mother was clearing the table .

Видовые же значения «законченности», «незаконченности (длительности)» или «многократности» действия могут лишь дополнительно накладываться на основное значение всех четырех форм в зависимости от контекста и от особенностей лексического значения глагола.

И так, в дополнение к системе трех временных форм, которые есть и в русском, и в английском языках, в каждом из языков есть еще своя, особая система противопоставленных форм, выражающих нечто связанное с временной характеристикой действия. В русском это категория вида, различающая законченный - незаконченный характер действия, а также его однократность или многократность. В английском языке это категория временной соотнесенности действий, выражающая наличие - отсутствие соотнесенности действия с каким-то специально выделенным моментом (или иным действием), а именно, предшествование или одновременность действия (сложные глагольные формы) или отсутствие такой соотнесенности (простая форма). При этом видовой характер действия может быть лишь дополнительной характеристикой, накладывающейся на значения своеобразного относительного времени, выражаемого данными четырьмя глагольными формами.

Категория наклонения - это грамматическая категория глагола, выражающая отношение говорящего к действительности. Наклонение представляет собой модальность, проявляющуюся в определенных формах глаголов. Модальность является, таким образом, одной из форм выражения предикации. Вне предикативных форм нет наклонения.

Принимая во внимание различия в значении, сочетающиеся с особенностями внешнего строения формы, можно выделись в английском и белорусском языках три наклонения: извъявительное, повелительное и сослагательное, противопоставляющиеся друг другу в общей категории наклонения.

С точки зрения особенностей образования форм, изъявительное наклонение характеризуется наличием своей видо-временной системы. В английском языке эта система представлена 3-м лицом единственного числа настоящего времени для обоих членов временной оппозиции неперфектность/перфектность. Суффикс - (е) четко отделяет изъявительное наклонение от его других форм и является показателем не только лица, числа, времени, но и наклонения. В белорусском языке формы совершенного и несовершенного вида настоящего, прошедшего и будущего времени являются формами изъявительного наклонения.

Повелительное наклонение, или императив, проявляется в диалогической ситуации обращения. Повелительное наклонение передает значение непосредственного волеизъявления с целью побудить участника речевого акта к определенному действию.

Побуждение к действию чаще всего обращено ко 2-ому лицу. Предложения с императивной формой глагола являются односоставными. Однако в отдельных случаях возможно и упоминание субъекта действия, выраженного тем же местоимением второго лица. В английском местоимении уоu не различается единственное и множественное число. В белорусском, как и в русском, языке выделяются императивные формы 2-го лица множественного числа и 2-го лица единственного числа. Глагольная форма императива 2 лица множественного числа образуется агглютинативно путем присоединения к форме 2 лица единственного числа показателя -це, -ма в белорусском языке и -те в русском. Например: гляньце, глянь-ма; напиши-те. Ко всем русским формам императива может быть присоединена еще частица -ка: бросьте-ка. Форма 2-го лица множественного числа императива употребляется при вежливом обращении к нескольким лицам или же к одному лицу.

Как в белорусском и в русском, так и в английском языках наблюдается аналитическая форма императива совместного действия с 1-м лицом множественного числа. В качестве таких показателей выступают слова давайце будзем в белорусском, давайте будем в русском языках и let в английском, сочетающиеся с инфинитивом: давайце спяваць, давайте петь; будзем, спяваць, будем петь; let us sing.

Формы повелительного наклонения 3-го лица образуются путем сочетания частиц хай, няхай с формами настоящего и будущего простого времени изъявительного наклонения 3-го лица единственного числа в белорусском языке и пусть, пускай, да -в русском. В английском языке для выражения приказания, просьбы, обращенных к 3-му лицу, побуждаемому к действию совместно с самим говорящим, также используется конструкция с глаголом let .

Сослагательное наклонение употребляется для выражения действия, противопоставляемого фактам реальной действительности

Форма сослагательного наклонения употребляется в своем общем грамматическом значении; она эксплицитно выражает нереальность действия: ирреальность в плане прошедшего времени, потенциальность - настоящего и будущего.

Вневременной характер морфологической формы сослагательного наклонения является типологическим для белорусского и русского глаголов.

В английском языке выделяются четыре вида сослагательного наклонения:

сослагательное наклонение I со значением неуверенности в реальности данного явления. Эта неуверенность рассматривается как возможное, предположительное, допустимое. Противоречия с действительностью нет, нети соответствия с ней;

сослагательное наклонение II употребляется в значении противоположности сообщаемому факту;

3)предположительное наклонение имеет значение предположения;

4)условное наклонение выражает известную нереальность, но взятую не саму по себе, а обусловленную недействительностью каких-то других обстоятельств и условий. Исходя из этого, данное наклонение можно назвать "обусловленным".

Сослагательное наклонение I передается одной формой, которая всегда потенциальна в своем временном значении, поскольку выражает действие, являющееся проблематичным, еще не наступившим в момент произнесения высказывания. Синтетические формы be, live, know и др. для всех лиц сослагательного I употребляются в официальном стиле письменной речи, высокопарной прозе и американском варианте английского языка. Сослагательное I ограничено, в основном, восклицательными предложениями, придаточными дополнительными, цели, уступительными, условия и придаточными, выполняющими функцию второго члена составного сказуемого в безличных предложениях модального и модально-оценочного содержания с it и зависит от наличия в предложении слов определенного лексического значения.

Формы предположительного наклонения относятся к аналитическим: should для всех лиц и инфинитива - to do (should do). Употребление этого наклонения выделяется в предложениях с глаголами определенной семантики, в которых выражается мнение и субъективное суждение лица. По содержанию и синтаксическим условиям предположительное наклонение совпадает с сослагательным наклонением I . Исключение составляют простые предложения, в которых формы сослагательного наклонения I стилистически обусловлены. Таким предложениям свойственна эмоциональная окрашенность. Временное значение форм сослагательного наклонения I и предположительного наклонения всегда однозначно: передавать гипотетическое действие в настоящем или будущем времени. Это действие не рассматривается как нереальное.

В сослагательном II и условном наклонениях четко выделяются временные формы настоящего и прошедшего, образующие оппозицию потенциальность/ирреальность. Формы настоящего сослагательного II (I did) и аналитические формы настоящего условного (I should (would) do)составляют первый член оппозиции с временным значением потенциальности еще не наступившего настоящего и будущего. Возможность осуществления нереального действия полностью не исключается. Формы прошедшего сослагательного II (I had done) и прошедшего условного (I should (would) have done) выражают большую степень нереальности сообщаемого явления и передают временное значение второго члена оппозиций-ирреальность. В основе общего грамматического значения противочленов оппозиции потенциальность/ирреальность лежит временной параметр, точкой отсчета которого является момент высказывания. Тогда морфологически выраженное грамматическое время форм сослагательного II и условного наклонений совпадает с объективным прошедшим, настоящим и будущим временем, т.е. передает значение только одновременности с ним. Это принципиально отличает их от омонимичных им форм прошедшего и будущего неопределенного, прошедшего и будущего в прошедшем, перфектного изъявительного наклонения, различаемых по оппозиции одновременность/предшествование. Именно значение предшествования и отличает формы глагола изъявительного наклонения от сослагательного и условного. Отождествление форм сослагательного и изъявительного наклонения ведет к отрицанию статуса сослагательного наклонения в целом.

Парадигма спряжения глаголов в сослагательном наклонении показывает различную степень их связанности с категорией вида и категорией залога. Это подтверждается возможностью образования форм страдательного залога и длительного вида.

С точки зрения формы, залог - категория морфологическая, поскольку она выражается формами глагола. С точки зрения содержания, это категория синтаксическая, поскольку залог указывает на определенные отношения между членами предложения. Залог бывает действительный, страдательный (англ. язык и бел. язык) и возвратно-средний (бел. язык).

Форма действительного залога указывает на то, что подлежащее обозначает деятеля, а дополнение - объект действия (Jack built a house ; Джек построил дом).

Форма страдательного залога указывает, что подлежащее обозначает объект действия (A house was built ; Дом был построен). В обоих языках формы страдательного залога - аналитические (was built ; был построен), в русском есть, кроме того, синтетическая форма с частицей «-ся» (На ночь двери запирались).

В русском языке залоговые формы есть лишь у переходных глаголов (имеющих прямое дополнение), для английского же залога важно более широкое свойство «объектности» глагола, т.е. наличие при глаголе какого-либо дополнения - либо прямого, либо косвенного, либо даже предложного. Вследствие этого подлежащее при сказуемом в страдательном залоге может обозначать не только объект воздействия (The book was given to me ), но и адресат действия (I was given a book ), а также любые подвиды объектного значения, выражаемые предлогами (The baby was looked after / for / at ).

При двухобъектных глаголах выбор одного из вариантов зависит от того, какой из двух объектов логически акцентируется; ср. The book was given to me, not to him; Книгу дали мне , а не ему и I was given a book, not a pencil; Мне дали книгу , а не карандаш .

Помимо действительного и страдательного залогов, в русском языке существуют также возвратный и средний залог. Возвратное значение выражается в русском частицей - ся / - сь в словах типа мыться, бриться, которые обозначают действие, направленное субъектом на самого себя. В английском языке такое возвратное значение выражается словосочетанием (to wash / shave oneself ), т.е. не морфологическими, а лексическими средствами (добавлением знаменательного слова и образованием словосочетания). Таким образом, английские сочетания типа wash oneself нельзя рассматривать как собственно грамматическую - залоговую - форму глагола.

К «среднему» залогу в русском языке относятся такие образования на - ся/- сь, в которых частица указывает, что действие вообще не направлено ни на какой объект; ср. Дверь открылась (захлопнулась). Это уже результат не грамматического процесса словоизменения, а словообразования, при котором от основы переходного, глагола (открыть что-л.) образуется другой непереходный глагол (открыться), т.е. здесь происходит изменение лексического значения слова. Помимо указанных выше случаев, глагол с частицей -ся может также представлять и чисто грамматическую форму страдательного залога однокоренного глагола, не имеющего данной частицы в форме действительного залога; ср. предложение На ночь дверь закрывалась / запиралась на засов» (= «кто-то ее закрывал»), содержание которого то же, что и в собственно страдательной конструкции Дверь была кем-то закрыта.

Залог как грамматическая категория выделяется не просто при наличии у глагола указанных значений, а при наличии разных форм для выражения этих значений. Так, в предложениях Дверь хлопнула и Дверь открылась выражено одно и то же залоговое значение «отсутствие направленности действия на какой-либо объект», однако форму среднего залога мы можем приписать глаголу лишь во втором примере, поскольку только там это значение выражено особым формальным элементом: мы выводим значение целого слова открыться из значения его основы (открыть) и значения частицы -ся, которая специально «снимает» указание о направленности действия на какой-либо объект. В глаголе же хлопнуть нет формального показателя с подобным значением, и говорить о «среднем залоге» здесь нет смысла: это просто непереходный глагол.

С собственно семантическим явлением в обоих языках связана также и утрата глаголом переходности в употреблениях типа The book sells well , The cloth washes easily . В этом случае значение «производить действие» преобразуется в значение «обладать способностью, подвергаться воздействию», включающее модальное и страдательное значение («объектзначение обычно выражается возвратной формой глагола (хорошо продается, легко стирается).

Таким образом, возможны следующие цепочки семантической производности: от непереходного глагола кипеть, to boil (Вода кипит; The water is boiling ) образуется переходный глагол кипятить (воду), to boil (water ), уже допускающий форму страдательного залога: Вода была прокипячена; Вода сейчас кипятится (= кто-то ее кипятит); The water was boiled (is being boiled ).

Значение определённости — неопределённости категория в лингвистическом энциклопедическом словаре. Курсовая работа Семантическая структура артикля по В.Д

Рекомендованный список диссертаций

Семантические соотношения в группе неопределенных детерминативов 2003 год, кандидат филологических наук Широких, Елена Александровна

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Определенность-неопределенность в русском и французском языках: значения, функции и способы выражения»

Похожие диссертационные работы по специальности «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», 10.02.20 шифр ВАК

Категория определенности-неопределенности в лакском языке 2007 год, кандидат филологических наук Магомедова, Мадина Ахмедовна

Артикль и предлог как актуализаторы имени: на материале греческого и русского языков 2007 год, кандидат филологических наук Фоменко, Лариса Николаевна

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Маштакова, Марина Вячеславовна

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Маштакова, Марина Вячеславовна, 2005 год

5. Категория определенности/неопределенности

4. Общие черты и отличия глагола.

Значение определённости — неопределённости категория в лингвистическом энциклопедическом словаре. Курсовая работа Семантическая структура артикля по В.Д

Рекомендованный список диссертаций

Семантические соотношения в группе неопределенных детерминативов 2003 год, кандидат филологических наук Широких, Елена Александровна

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Определенность-неопределенность в русском и французском языках: значения, функции и способы выражения»

Похожие диссертационные работы по специальности «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», 10.02.20 шифр ВАК

Категория определенности-неопределенности в лакском языке 2007 год, кандидат филологических наук Магомедова, Мадина Ахмедовна

Артикль и предлог как актуализаторы имени: на материале греческого и русского языков 2007 год, кандидат филологических наук Фоменко, Лариса Николаевна

Заключение диссертации по теме «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание», Маштакова, Марина Вячеславовна

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Маштакова, Марина Вячеславовна, 2005 год

5. Категория определенности/неопределенности

4. Общие черты и отличия глагола.

Восстановление пароля